Пришельцы с небес. Глава 3.
Предыдущие главы: пролог | глава 1 | глава 2
/// следующая глава
Врон Камур был являлся крылатым трурнийцем. Его оперение было чёрно-белым: голова, шея, спина и бока - чёрные; грудь, живот, кончики перьев на длинных перьях - белые. С виду он ни чем не выделялся, но это была иллюзия - у него имелся очень богатый жизненный опыт, и мало кто умел так управлять малыми боевыми космолётами, как он.
За свою длинную пятидесятипятилетнюю жизнь Врон многое успел повидать. С детством ему не повезло – он родился в самом отсталом районе трурнийской столицы. Мать он не знал - наверно, ею была одна из папиных любовниц. Отец же работал на древнейшей работе – грузчиком, таскал грузы на космодроме. Правда, делал он это не в ручную, а с помощью грузового перевозчика. Большую часть от получки он тратил на различные низменные потребности.
Зато ему повезло с друзьями – в среде сверстников Врон сразу заработал репутацию ровного пацана. Он не любил насилие и всячески препятствовал тем, кто этим грешил. Так, как, в отличие от ленивых и распустившихся хулиганов, он усердно изучал искусство подручной самообороны, у последних не было шансов. Местная гопота его боялось, но ещё больше - ненавидела.
Школу он закончил нормально, потом с тремя товарищами решил попробовать счастья в лётном училище. Там они окончательно оформились в здоровенных бугаев и, благополучно закончив курсы обучения, разошлись по всей галактике.
Кот Альт стал пилотом корабля-грузовика и сейчас, наверное, подвозит оружие и технику на какую-нибудь военную базу. Горт Уран дослужился до капитанского кресла тяжёлого крейсера-штурмовика и погиб пять месяцев назад, прикрывая отход эскадры после неудачной атаки на одну из монийских промышленных центров. Корас Уно стал инструктором в том самом училище. А он, Врон, сначала десять лет активно участвовал в боях на своём лёгком одноместном истребителе, потом прошёл офицерский курс, но покомандовать в той войне ему не удалось - она закончилась перемирием. Врон внезапно оказался свободен. Он воспользовался этим и попытался обустроить свою жизнь.
Сначала всё шло хорошо, у него даже появилась кандидатка на супружескую связь. Но судьба посчитала, что ему надо помучиться. Сначала его бросила невеста, уйдя к другому, потом все его дела пошли на убыль. В конечном итоге судьба забросила его в периферийные трущобы на какой-то отсталой планете Федерации. Там он вернулся к тому образу жизни, с которого всё и началось. Несколько лет он влачил жалкое существование: днём как-то подрабатывал на жизнь, а поздно вечером шатался по неблагополучным районам в поисках приключений на свой хвост. Конфликты со всякой уличной нечистью были смертельно опасным делом, но подобные вещи хорошо встряхивали, заставляли забыть о депрессии, а главное - в процессе он продолжал совершенствовать навыки уличной борьбы без правил и запретов.
Тем временем набрала обороты очередная трурнийско-монийская война. Опытные пилоты с боевым опытом оказались в большом дефиците. Его нашли, выдернули обратно и перевели в особую эскадрилью №345, вверив ему звено из четырёх тяжёлых двухместных истребителей-перехватчиков специального назначения «Гром-156М». В качестве напарницы к нему попала Мора Искара – молодая трурнийка с задумчивой лицом, оперением иссиня-чёрного цвета и ярко-золотым пучком перьев в гриве…
На монийских звездолётах стояли великолепные экзорелекторы, которые были способны запуститься всего за пару минут и зашвырнуть корабль в любую точку в радиусе двадцати световых лет, и, если остаточную червоточину не удавалось повторно активировать прежде, чем она исчезала, корабль успешно уходил. Впрочем, даже в случае пролёта вслед за врагом далеко не всегда удавалось его уничтожить – в точке выхода, назначенной заранее, его обычно ждал многочисленный эскорт прикрытия, который яростно атаковал преследователей и вынуждал их спешно удирать.
- Вражеский звездолёт не собирается телепортироваться, накопление энергии на экзорелекторном обводе не фиксируется, звездолёт открыт для атаки, - сообщил искин.
- Продолжаем сближение до минимальной дистанции, - Врон вздохнул и уставился в бездну, простирающуюся за лобовым стеклометаллическим остеклением.
Вот это было странно. Почему они не телепортнутся? Это что, ловушка? Или у них какая-то неисправность? Маловероятно, монийцы обычно всё делают очень качественно… И очень хорошо уворачиваются от снарядов рельсовых пушек - за пять залпов с дальней дистанции звено не добилось ни одного попадания, зато монийцы сожгли сенсоры одного из истребителей боевым лазером. Пришлось прекратить огонь, закрыть уязвимые места противолазерными экранами и идти на сокращение дистанции до минимальной.
Мора Искара по меркам прожженных вояк была зелёной соплёй, но те, кто так думал, сильно ошибались. Несмотря на юный возраст, она умела так хорошо управлять бортовым оружием истребителя, что после виртуальной схватки на тренажёре бывалые воины восхищённо цокали языками и пожимали ей кисть – это был жест, подтверждающий равенство. Как следствие, вскоре на её парадном мундире прочно обосновались шевроны стрелка первого класса, а на лётном комбинезоне – аналогичный нагрудный значок.
Эта трурнийка сразу обратила на себя внимание Врона. Он ещё никогда не видел столь быстрых и агрессивных в военном деле женщин и долго не мог понять, почему эта хрупкая девушка тренируется до упаду и не обращает внимания на молодых трурнийцев, как все остальные. Он долго пытался узнать о причинах её упорности, но это долгое время ему не удавалось – девушка отмалчивалась и всё время уходила от разговора. Когда Врон понял, что так он ничего не узнает, то послал запрос по ней в архив военных документов. Как командир звена, он имел на это право. Через несколько дней на его почтовый аккаунт в армейской сети пришли копии её резюме и армейского контракта. В контракте, в графе «Ваши мотивы», стояло только одно слово: «Месть». А в резюме было написано, что её отец был командиром тяжёлого импульсного орудия №6 на печально известной станции МС-128Н и погиб в 167 день 7205 года (1) во время её трагического штурма, а мать пережила его всего на 15 часов и умерла от сердечной недостаточности, узнав о случившемся. С тех пор Врон начал относиться к ней с уважением...
У противника действительно что-то вышло из строя. Иначе чем объяснить то, что уже шесть с половиной минут его пилоты ничего не предпринимают? Врон посмотрел на экран с данными радаров. Звездолёт продолжал лететь по прямой, сбрасывая скорость. «на планете решили затеряться… Но мы их всё равно найдём. Конечно, убивать неприятно, тем более, таких отчаянных защитников, но на войне как на войне», - подумал он.
А вообще, у них может и получиться. Вокруг данной планеты творятся совершенно странные вещи. Это его сильно беспокоило, но разведчик нужно было непременно прогнать или уничтожить. Любой ценой. Это значило, что цель должна быть уничтожена даже в том случае, если в процессе операции будет потеряно всё его звено. Звездолёты -разведчики были особенно лакомой целью, и упускать их было не принято.
- Командшш…шшладываю! – раздался голос Осы, одной из ведомых. – тршья рельса отказшшш… Буду вешти о…нь из трех оршдий…шшш…Команшиш…шш...ицел работает неадекватншш… Что прикажшшш…шшелать?..
«Так, начинается», - подумал Врон. Он хотел уже что-то ответить, но тут раздался испуганный голос второго ведомого:
- Кошшшир, дошшшш… …шшш… …штроя система оршштацшш… …шш…шшшшшкажете?
- Огонь открываете по моему приказу и сразу же как можно резче отворачиваете в противоположную от планеты сторону! – заорал Врон, пытаясь перекричать неведомо откуда взявшиеся помехи в наушниках. Тут он заметил, что дисплей, отображающий данные о движении истребителя, показывает, что его машина ускоряется со скоростью 650 м/с, чего быть не могло. Он машинально потянулся к кнопке аварийной проверки всех систем машины, но она не сработала, а цифры замерцали и исчезли совсем. Вспыхнул ярким свечением и погас дисплей системы ориентации… В этот момент замигал индикатор расстояния до заданной цели, сигнализируя, что она находится в зоне эффективного огня рельсовых пушек и пора приступить к её уничтожению. Слава богу, хоть он работал нормально. Пока.
Лоб кабины был закрыт защитным противолазерным экраном, но Врон чувствовал, как близко к ним находится вражеский разведчик…
- Огонь!
Мора оскалилась и нажала на гашетку, но ничего не произошло. Рельсовые пушки молчали. У других пилотов дело обстояло не лучше – один выстрел сделал истребитель Осы, три снаряда выплюнула машина Асинты. Полноценный залп из четырёх стволов удалось произвести только Клещу – стрелку истребителя с бортовым номером 912.
- Командир, система управления оружием полностью вышла из строя, - глухо прозвучал голос его стрелка. Врон понял, что шлемофон тоже перестал работать.
Если дать залп его машинам всё-таки как-то удалось, то развернуться назад уже никто не мог. Было слишком поздно. Истребители совершенно перестали слушаться своих пилотов. Двигатели глохли. Дисплеи, датчики и лампочки на приборных панелях мигали и гасли друг за другом. Машины продолжали полёт вслед за разведчиком - уже не в тесном боевом строю, а кувыркаясь, как попало, и никто ничего уже не мог предпринять. Совсем ничего.
Когда электроника в истребителе с бортовым номером 124 отключилась окончательно, Врон с чувством ударил рукой приборную панель. Совершать подобные действия в отношении истребителя в обычной ситуации строго воспрещалось, но в том то всё и дело, что ситуация была совершенно необычная и, самое главное, из неё был только один выход: подождать, когда истребитель затормозится об атмосферу злосчастной планеты, и выпрыгнуть на высоте 3 – 10 км. Хорошо ещё, что у ней была кислородная атмосфера, которой, наверное, можно было дышать.
Выплеснув эмоции на невезучей панели, он вспомнил, что на станции они не успели пообедать и еду им положили в НЗ, разрешив подкрепиться после выполнения миссии.
Неприкосновенный запас у пилотов истребителей и лёгких звездолётов заслуживал отдельного внимания. Он не находился в специальном ящике, как на монийских машинах, а был распределён по многочисленным карманам в лётном комбинезоне. То, что пилоты истребителей летали без герметичных скафандров, было большим минусом, поскольку при аварийной разгерметизации кабины экипаж неминуемо гибнул. Правда, это случалось не часто – кабина была самой бронированной и защищённой частью истребителя. Десятисантиметровое армированное металлостекло даже лёгкими рельсовыми пушками пробивалось не всегда. Но, тем не менее…
Врон достал из третьего бокового кармана тюбик с сельмариновым супом, моментально высосал его, после чего вынул кусок сладкой кардановой нуги. Хотел было откусить, но посмотрел на отражение Моры в металлостекле. Подумал немного и извлёк себе стандартную закусь, а драгоценное лакомство целиком протянул своей напарнице:
- Только не говори, что это не разрешено боевым уставом.
Мора хотела что-то возразить, но потом всё-таки взяла угощение.
- Командир, разрешите спросить: откуда у вас такая щедрость?
- Я за свою длинную жизнь съел нуги разных сортов никак не меньше сорока килограммов. Ты вряд ли можешь этим похвастаться. К тому же, ты, несмотря на столь юный возраст, успела заслужить моё уважение.
Мора молча и неспеша занялась лакомством...
Бывшая цель быстро приближалась. Точнее, истребители сами продолжали приближаться к звездолёту. Его обшивка, ранее бывшая идеально-зеркальной и отражавшая даже импульсы боевых лазеров, после отключения энергосистемы приобрела угольно-чёрный цвет. Так что сейчас вычислить его можно было только по угасанию звёзд, закрываемых его корпусом, блеску остекления, а так же по серебристым стрелкам-молниям, нарисованным на его бортах.
Врон, разглядев значки, удивлённо присвистнул, не веря своим глазам. Всё-таки это был тот самый звездолёт. Тот самый, за который была назначена Этот знак боялись и ненавидели все федералы. За уничтожение этого корабля полагалось сто тысяч золотоблестов.
Это была огромная сумма. Один золотоблест по стоимости был равен 317,65 граммам золота 999,99 пробы. На эту сумму можно было бы отлить себе цельный золотой памятник в масштабе 1:1 или даже чуть больше и установить его на массивный золотой же постамент…
Крыло медленно вращающегося истребителя закрыло корабль, но они успели заметить, как от него отделился спасательный челнок.
- Разрешите спросить! – сказала Мора.
- Да.
- Как им это удалось? Они не могли это сделать обычным способом, ведь вся электроника вымерла!
- Монийские звездолёты устроены так, что на них только из рельс и нельзя вручную стрелять, и, ещё двигатели не могут за счёт мускульной силы работать. Всё остальное можно делать голыми руками, даже полётом управлять. Правда, при таком управлении сложные манёвры выполнять невозможно, а вот посадить сломанный корабль вполне реально. Нужна только чёткая слаженная работа всего экипажа.
- А почему они тогда не завели моторы вручную и не улетели?
- Во-первых, я уже говорил, что двигатели не могут использовать ручную силу в качестве топлива, им нужна электроэнергия, которой сейчас нет. А во-вторых, далеко они улетят на обычных нейтронных движках, как ты думаешь?
- Эммм…
В это время истребитель снова развернулся кабиной к успевшему отстать челноку, и они смогли разглядеть тех, кто покинул разведчик. Их было четверо. Один из них, кажется командир, приветственно помахал рукой.
- Тварь, - Мора в ответ злобно оскалилась. Но челнок снова скрылся за правым крылом истребителя, и её ненависть никто не увидел.
- Жаль, что пушки не работают, а то я пустила бы им крови!
- Мора, нельзя бить безоружных. Во-первых, это не честно, во вторых это нерациональное использование сил и ресурсов.
- Жаль, что те, кто напали на станцию МС-128Н, не знали об этом. Эти уроды разнесли её в клочья, а потом добили всех, кто пытался с неё спастись. Там не осталось ни одной целой спасательной капсулы! – с ненавистью прошипела она, уставившись куда-то в пространство. – И я тоже никого жалеть не хочу! И не буду!
- Врага нельзя ненавидеть. Врага нужно уважать. В том смысле, что к побеждённым нужно относиться снисходительно и не ругать плохими словами.
- Они – универсианцы. Почти все. От вас, левославных, хотя бы знаешь, что ждать, а они - вообще!
Вот и что тут сказать в ответ?
Тем временем истребитель вошёл в атмосферу и быстро тормозил, повернувшись к планете брюхом и приподняв нос – это положение он принимал при спуске самостоятельно под действием встречного потока воздуха.
В кабине долго царила тишина, разрываемая только шумом трения машины об атмосферу и едва слышным подчавкиванием – Мора неспеша, с наслаждением, доедала подаренную нугу. Наконец она проглотила последний её кусок и, вздохнув, уставилась в огненную пелену, застлавшую остекление кабины.
Вдруг она почувствовала, что в ней что-то происходит. Какие-то странные ощущения возникли в голове и по всему телу…
- Командир! – доложила она. – У меня странные ощущения в голове и крыль… Уаааай!
В голову как будто вонзили раскалённый металлический клин, по спине и бокам резанула острая боль. Затем всё тело обдало леденящим холодом, потом от головы до хвоста прошла горячая волна, и боль утихла.
Врон испытал то же самое. Он тряхнул головой, возвращаясь в нормальное состояние, и повернулся к Море. Та ошарашено моргала, ощупывая шлем.
- Странно… Очень странно… Никогда ничего подобного не испытывала… - пробормотала она. – Как будто голову расплавленным свинцом облили, потом сунули в снежный сугроб и вдобавок облили кипятком…
Скорость истребителя снизилась примерно до 150 м/с, и он теперь плавно планировал под углом примерно 30 градусов. Под ними на глубине 5 – 6 километров простиралась бескрайняя зелёная равнина. Ещё полторы минуты – и машина встретится с землёй…
- Эта планета оказалась красивее, чем я себе представляла… - восхитилась Мора. – А что это такое?! Вон, слева в облаках висит что-то белое и огромное!
Действительно, в высоких кучевых облаках слева внизу было видно плотное скопление какой-то беловатой непрозрачной массы. Окинув взглядом атмосферу, Врон увидел, что она кишит этими объектами размером от нескольких метров до полутора километров, и один из них, толщиной примерно в пятьсот метров, находится прямо по курсу их машины…
- Мора, готовься к прыжку! – с этими словами Врон отстегнулся и резко открыл кабину. Вообще-то нужно было делать это медленно, чтобы давление внутри уравнялось с давлением внутри постепенно, но на это времени не было. От резкой смены давления намертво заложило уши, в кабину ворвалась струя ледяного высотного воздуха.
- Прыгаем!!! – крикнул он и оттолкнулся от машины. Мора, пискнув то ли от страха перед неизвестностью, то ли от пронизывающего холода, повторила его манёвр.
Вовремя. Ещё десять секунд – и Врон увидел, как истребитель врезался в огромный ком белой массы и мгновенно исчез в его глубинах. Через некоторое время дошёл и звук столкновения: ЧВАХХХХХХ! Странное образование величественно покачнулось от удара и стало медленно опускаться вниз. Видимо, его потянул на землю вес истребителя. Чуть в стороне мелькнул истребитель Стальной иглы… «Надеюсь, у них всё обойдётся», - подумал Врон.
Встречный поток воздуха затормозил падение выпрыгнувших трурнийцев, и они, не долетев до белой массы, начали падать вниз по параболической траектории. Врон поднял маску. Воздух был очень свежий и холодный, и немного разряжённый, что, впрочем, нормально для такой высоты. Мора падала в тридцати метрах от него, явно так же, как и он, не спеша открывать крылья.
Врон посмотрел вниз. Под ними расстилался тёмно-зелёная равнина. В стороне виднелась группа спящих вулканов, один из которых слегка дымил. С другой стороны виднелось несколько озёр, соединённых узкой серебряной лентой. Не смотря на всё ещё большую высоту, можно было разглядеть, что растительность там внизу очень разнообразная и необычная. На горизонте с одной стороны виднелся лес, а с другой угадывалась далёкая горная цепь. Вокруг них плавали кучевые облака и сгустки необычного белого субстрата, в одном из которых и застрял их истребитель.
Внизу впереди полыхнул взрыв, через несколько секунд в разных местах – ещё два. Это врезались в землю другие истребители. Врон, увидев, что над лесом раскрылось только три белых пятнышка-парашюта... Или четвёртый уже сел? Парашюты были только у четверых бескрылых, остальные в случае катастрофы должны были использовать крылья. Значит, все трое более-менее удачно приземлятся. За крылатых членов экипажа переживать смысла не было – они-то уж точно с помощью своих двоих сядут. Вот только как их встретит эта степь?
1 Общепринятый трурнийский год длится 339 трурнийских дней или примерно 370 земных суток.