Семейный праздник (19)
19.
Самодеятельный ансамбль играл громко и безвкусно, а люди танцевали с самозабвением! (Видно, «самости» не хватает, раз доходит до забвения?..) Если бы им в этот момент предложили пластинку с высококачественным исполнением, они бы засвистели от нетерпения и протеста, а живое исполнение,пусть и самое дрянное, их вполне удовлетворяло.
Чем больше визга, писка, грома, дыма,- тем лучше им трястись в экстазной тряске! Настроить сердце на дивную мелодию, звучащую с пластинки, - несвоевременно и стыдно, а захлопнуть душу и принимать гремящую лавину только перепонками и телом, - своевременно и почётно?
Какой же сеятель «разумного, доброго, вечного» прошёлся по этим головам и душам? Не в глаза девушке смотреть, а трястись в кругу сугубо мужском, выражая якобы полное безразличие к тем, ради кого и пришли на танцы?.. Очнитесь, братцы, - добры молодцы!..
Уродливое понимание собственного достоинства вызывает уродливое состояние души, а это в свою очередь приводит к уродливым телодвижениям, поведению, поступкам... – а отсюда недалеко и до уродливой, искалеченной жизни!
А требуется – всего лишь! – мужественно посмотреть в глаза любимой девушке, говорить с ней естественно-нежно, а не грубо и развязно, беречь её отношение к тебе, а не отношение к тебе окружающих, - и ты будешь счастлив!
Но мужества не хватает, как, впрочем, не хватает и женственности,- с другой стороны. Сотни,тысячи возвышенных чувств, надежд, предощущений возникают в танцующих людях, но они настолько хрупки и заранее безнадёжны, что их ломает, перемешивает и переплетает густой поток предвзятостей и душевных уродств, - и из всего этого хаоса изредка выпорхнет, словно солнечный зайчик, чьё-то случайное счастье, - и тут же пропадёт в неоглядном просторе жизни, мелькающей ярко, навязчиво и бессмысленно, как видения в калейдоскопе…
Из множества людей, заполнивших в этот вечер зрительный (он же – танцевальный) зал сельского клуба – танцующих, сидящих, стоящих , - наверное, один Гриша, без усилий и незаметно для себя, стал вдруг чувствовать, что есть в жизни смысл и счастье, и что оно возможно в любой ближайший момент его существования. Маринка! Она и есть его смысл, его счастье, его жизнь!
Руки Сергея прикасались к её телу, и Гриша замирал, представляя, что и он через минуту сможет коснуться её рук, плеч, талии… Сергей шептал ей что-то на ухо, и Гриша замирал, почти физически ощущая, что это его лица касаются волосы Маринки, что это его губы шепчут в нежное ушко слова любви… Сергей незаметно целовал её в шею, и Гриша всем существом своим, с дрожью и наслаждением, впитывал в себя ответную нежность Маринки, адресованную в этот момент другому…
И вдруг он прозревал! Словно в стоп-кадре, видел он всю унизительность и беспомощность своего положения, испытывал острую атаку ревности и обиды, и тут же вновь погружался в волны возвышенных чувств… Так продолжалось раз за разом, бесконечно долго, до умопомрачения… В эти минуты Гриша проживал целую жизнь, и даже иногда казалось, что когда-то, в незапамятные времена, это с ним уже происходило…
А Сергей, недовольный затянувшимся флиртом, наконец предложил Маринке погулять. Она сразу посерьёзнела лицом, взглянула на Толика и… тотчас встретилась с его взглядом, словно он слышал через расстояние и грохот танцев предложение Сергея. Маринка съёжилась и ничего не ответила своему кавалеру, но Сергей всё понял и сказал, что сейчас всё уладит, ей нечего бояться.
На улицу Толик выходить отказался, но в коридор вышел.
- Эту падлу, если она пойдёт с тобой, я убью! – сказал он, и на Сергея дохнуло перегаром. Интересное дело! Угрожают не ему, Сергею, а его даме! Прижав крепкий, словно камень, кулак к животу Толика, Сергей очень спокойно ответил:
- Если я тебя раньше не прибью…
И толканул не сильно. Толик пошатнулся, клацнул от неожиданности зубами, замолчал, поражённый. Сергей вернулся в зал.
На него устремились взгляды Гриши, Маринки и Лены. Сергей спокойно взял под руку Маринку, но она осторожно высвободилась и вышла первой, Сергей, чуть пристыженный, за ней. Лена вышла в коридор к Толику, стала его успокаивать, и вскоре они ушли тоже.
Немного постояв, с беспокойным ощущением на сердце, вышел на улицу и Гриша. Выйдя, неожиданно вспомнил укоризненный взгляд собаки и усмехнулся, - удивляясь и такому её взгляду, и своему воспоминанию…
(Продолжение следует).
часть 1 часть 2 часть 3 часть 4 часть 5 часть 6 часть 7 часть 8 часть 9 часть 10 часть 11 часть 12 часть 13 часть 14 часть 15 часть 16 часть 17 часть 18