Вторая реальность (ч.6)
6.
…Через минуту, как мне показалось, ко мне вернулась воля. Во всяком случае, её спасительная иллюзия.
И воля была такова: непременно найти ботинок – раз; после этого взобраться на дерево и определить по световому признаку, где находится человеческое жильё, – это два; беспрерывно двигаться в найденном направлении – три…
Как я буду определять направление, находясь у подножия деревьев, а не на их вершине, – я не подумал…Я был рад хотя бы тому, что появился хоть какой-то осмысленный план действий, в отличие от недавнего хаоса, паники и душевной истерии…
В этот момент я опять потерял сознание…Как потом оказалось, надолго…
Очнулся, когда уже брезжил рассвет где-то в верхушках деревьев. Холода я не чувствовал, потому что практически не чувствовал тела. Полчаса поднимался на ноги: с пластунской позиции – на четвереньки, с четверенек – на колени, с колен – в положение виса на кустах орешника…
Когда, наконец, я встал на ноги, окончательно рассвело. Я тут же увидел свой ботинок – под тем самым кустом, за который всё ещё держался мёртвой хваткой. Сущая удача для паралитика!
Даже загадал себе такую альтернативку: если ботинок окажется с развязанными шнурками – всё у меня будет хорошо в дальнейшей жизни, а если шнурки будут завязаны – это конец в любом случае, потому что я никогда в жизни, при моём парализованном состоянии, не смогу вставить ногу в ботинок…
Шнурки оказались развязанными, и для меня засветила надежда!..
Прошло ещё не менее получаса, пока я свою ледышку-ногу просунул-таки в ботинок, – и впервые за несколько часов сделал мучительный шаг, потом другой, третий…Просто Маресьев какой-то!
Однако я почти улыбался от счастья: во-первых, двигался, не падал, во-вторых, под ногами была тропинка, вне всякого сомнения! При этом я понимал, что ночной холод наверняка наградил меня воспалением лёгких (плюс ко всему!), и скоро это даст о себе знать со страшной силой. Нужно торопиться!
(Интересно, говорят ли черепахи себе такие слова – нужно торопиться?). Не наступить бы на шнурки… (Припомнился Гагарин…) Самое главное, хорошо просматривалась тропинка, как воплощение мечты и перспективы…
О том, что я спидоносец, я в эти минуты не думал. (Или мне казалось так, что не думал – своего рода спасительная реакция организма… Кто его знает!)
Так, шаг за шагом, постанывая и прерывая дыхание, я неуклонно приближался к какой-то совершенно новой для меня жизни: то ли к счастью, а то ли к бесчисленным мукам…
От ночной решимости убить себя не осталось и следа. Я хотел жить, просто жить, и ближайшей великой целью было обыкновенное человеческое жильё, до которого нужно дойти, непременно дойти…
Раз есть тропинка – она приведёт меня к людям, обязательно приведёт!.. Нужно только шагать и шагать, не останавливаясь по пустякам, скрипеть зубами от боли, но шагать и шагать, не рассчитывая на чью-либо помощь…
Воистину: каждый должен сам пройти свой путь, никто другой за тебя этого не сделает! Здесь, в лесу, эта истина получала для меня самое наиконкретнейшее воплощение, и я начинал чувствовать себя чуть ли не библейским персонажем, точнее сказать, винтиком-шпунтиком её, если бы это было применимо к великой священной истории…
«Для истории –винтик-шпунтик, но для самого-то себя – пуп земли! Можно ли когда-нибудь примирить такое противоречие? – начал я размышлять под гулкие шаги моего тела. – Пропустить историю через самого себя, через свою жизнь?
Но ведь каждый на свете человек не может это сделать, – и одновременно почти каждый считает себя именно пупом земли, если не центром вселенной…
Вот идёт один такой центр вселенной, на волосок от гибели, – и мечтает всего лишь о кружке горячего чая и тёплой постели…Не много же нужно пресловутой «вселенной»! Сущие пустяки!
Вопрос только в том, что скрывается за этим: ничтожество человека или его величие? Если ничтожество – на фига его спасать (с точки зрения всемирной субстанции)? Если величие – на фига ему спасаться (с точки зрения самого величия человека)?
Или на границе жизни и смерти наступают какие-то иные законы бытия, о которых мы не знаем? Не действует обычная логика, не действуют привычные постулаты, не действуют приобретённые рефлексы?..
На одной стороне – Дядька, вылепивший нас из глины, на другой – группа товарищей, попытавшихся что-то вдунуть в нас…Кто сильнее, –и что сильнее?
«Сосуд она, в котором пустота, – или огонь, мерцающий в сосуде?» Поэт не знал, и я не знаю…Просто очень хочется жить! Хоть сосудом, хоть огоньком в сосуде, – но очень хочется жить!»
…В этот момент полицейский бесцеремонно вытащил меня из-за пазухи и швырнул в какой-то холодный угол, на целую кучу ветоши, остро пахнущей оружейным маслом (я хорошо запомнил этот запах во время службы в армии, где был стрелком, – из автомата и пулемёта)…
Я ещё не успел обрадоваться своему освобождению из-под мышек пленителя (представляете: кот - в плену «под мышками»?), как тут же понял, что попал в ещё более ужасный плен: в глухой, без единого окошка, большой и неуютный подвал, наспех переоборудованный под какое-то подобие тира…
Где-то наверху грохнула железная дверь (это удалился бравый унтер-полицейский), и наступила противная, как в безвременье, звенящая тишина…
(Продолжение следует).
