ПРОЗА. Рассказ «Exotic Matter». Часть 8

Написал длинное художественное повествование – о путешествии по дорогам, городкам и вглубь себя. Размещаю по частям. Продолжение следует.
Предыдущие рассказы цикла:
«The middle of nowhere»
«Burger of truth»
«The portrait of Alexandra Grey»

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7

Гуляя вдоль невысоких домов, будто вылепленных из глины и разглядывая торчащие из стен концы брёвен, я начал понимать, почему Роджер Желязны, имея возможность выбирать, поселился именно здесь. Конечно, я раньше слышал и читал о том, что существует где-то на юге городок Санта-Фе. Из обрывков информации складывалось впечатление, что это если и не «дыра», то, по крайней мере – тихий городок среди гор, и в нём вряд ли можно найти нечто интересное. Я всегда думал, что Желязны поселился здесь ради спокойствия и уединения, но… гуляя сейчас по центру Санта-Фе, понял, что дело не только в этом.
Старинные испанские здания в колониальном стиле и невероятные конструкции, стилизованные под индейские глиняные дома создавали ощущение, будто я оказался в параллельном мире, где история пошла несколько иным путём – там испанцы не завоевали индейцев, а научились мирно сосуществовать с ними, делиться опытом и достижениями своих цивилизаций. Если такой мир где-то и существует – думаю, там в своё время сыграли важную роль трубки мира и правильно подобранные травы.

– Это стиль пуэбло, – рассказывал Фаррух в ответ на мои расспросы. – На этих землях раньше жили индейцы племён пуэбло, навахо и анасази – они строили примерно такие глиняные крепости. Американцам понравилась эстетика – и теперь в Санта Фе много особняков в подобном стиле, есть даже такая гостиница и многоквартирные дома. И университет в Альбукерке тоже построен в стиле пуэбло.
– Штат НьюМексико искал свою «фишку», чем выделиться среди других штатов – и нашёл её, – добавила Кэтрин. – Есть даже закон, предписывающий строить новые здания в Санта Фе только в определённых стилях – словом, чтобы всё было такое испанско-индейское.
– Удивительно… – я озирался, стоя на перекрёстке. – Такое ощущение, что я на другой планете! Дома в индейском стиле, мусульманская община и обсерватории рядом… удивительное место! Теперь понимаю, почему Роджер Желязны черпал вдохновение именно здесь. Мы в Канаде гордимся тем, что мы – уникальная мозаика, но похоже, Санта-Фе нас переплюнул!

Фаррух рассмеялся:
– Я иногда думаю – появятся ли на других планетах города в земном стиле? Если появятся, будут ли в них арабские здания и мечети? И вообще – мы часто представляем инопланетян зелёными человечками или сверхразумной цивилизацией… но представь себе – вдруг мы прилетим на чужую планету, а там люди мирно разводят лошадей и верблюдов, молятся по пять раз в день и не задумываются о полётах в другие звёздные системы?
– Задумываются! – возразил я. – Наверняка задумываются! Даже если существует планета вроде той, что ты описал – и на ней наверняка есть свой процент учёных и мечтателей. Они и двигают прогресс вперёд.
– А Стив Джобс говорил, что двигатель прогресса – лентяи, – Самира пожала плечами.
– Эх, молодёжь… – вздохнул я.
– Вот-вот, – кивнул Фаррух. – Выросли, слушая речи пиар отдела «Apple». Лентяи никогда не двигали прогресс. Да, лентяй – это лучший потребитель. Он всегда готов купить спиночесалку или приложение, включающее кофеварку с телефона. Но чтобы придумать что-то, по-настоящему новое – надо быть мечтателем. Мыслить шире, нарушать границы. Смешивать несмешиваемое.
– Как испано-индейский стиль в Америке, – хохотнул я.
– Вот именно! – подхватил Фаррух.

– А интересно, на Земле когда-нибудь появятся города с инопланетной архитектурой? – улыбнулась Самира.
– Легко, – сказал я и попробовал представить себе, как бы это выглядело.
Конечно, зависит от внеземных цивилизаций, с которыми мы столкнёмся. Какую чужую культуру мы обнаружим в Космосе первой? Будут ли у них города с небоскрёбами вроде наших, или это будет водный мир с деревнями на сваях, как в Тихом океане? Или нечто, совершенно непохожее на наши представления о нормальности? Может, гигантские термитники или огромные комплексы подземных пещер… Мои размышления упёрлись в простой факт – я просто не в силах представить себе возможную архитектуру инопланетных поселений. Хотя – если мы, земляне, однажды прилетим на планету, заселённую общинами религиозных скотоводов – вполне возможно, что их строения окажутся похожими на те хижины в стиле пуэбло, что я сейчас вижу перед собой.

Мы зашли в кафе и заказали чай. Кэтрин погрузилась в изучение меню.
– Я даже больше скажу, – продолжил Фаррух, пока мы ждали наш заказ. – Думаю, если когда-то найдётся способ проделывать туннели в пространстве, так называемые «червоточины» для мгновенного перемещения в другой конец Галактики… я думаю, этот способ изобретёт мусульманин! Араб, турок или иранец – но точно человек Востока.
– Почему? – удивился я.
– Читал ли ты «Тысячу и одну ночь»? – спросил Фаррух. – Именно книгу, всю, от и до?
– Нет, – честно признался я. – Начал, прочёл несколько сказок, но полностью не осилил.
– Вот, – кивнул Фаррух. – Представь себе, как мыслит учёный, читавший в детстве подобные сказки? Это же другой стиль мышления, совсем не похожий на тот, что воспитывает западная культура… изящество мышления, способы находить совершенно нестандартные выходы из безвыходных положений. Что, если проблемой «червоточин» займётся человек с таким культурным бэкграундом? Думаю, он найдёт невероятное решение!

– Возможно, ты прав, – я пожал плечами. – Прыжки в пространстве и «Тысяча и одна ночь»… уверен, ты – первый, кто увидел возможную связь между этими вещами. А мне это напоминает игру из моего детства. Мы играли с соседским мальчишкой, когда нам было лет по шесть или семь. Суть была в том, чтобы представить себя инопланетянами, оказавшимися на Земле, ничего не знающими о нашем мире. И всё, что попадало в поле зрения – нужно было описать с точки зрения инопланетянина. Например, соседская кошка становилась хитро замаскированным роботом-шпионом, деревья – биотехнологичными антеннами всемирной системы связи – и всё в таком духе.
– Как здорово! – воскликнула Самира. – Интересно было бы в такое поиграть!
– Мне тоже, – серьёзно сказал Фаррух. – Жаль, что я уже не мальчик. Ник, ты сам придумал эту игру?
– Кажется, да, – кивнул я. – Вряд ли кто-то из семьи мог подсказать мне подобное.
– Значит, уже в детстве было ясно, что ты вырастешь учёным, – задумчиво произнёс Фаррух. – Не каждый ребёнок придумает игру с таким смещением привычного восприятия мира.
– Ну, а я придумал, – рассмеялся я. – С тех пор только этим и занимаюсь – экспериментами с восприятием, своим и чужим.

Автор: @eldar-adov
Редактор: @ladyzarulem
Публикация: @stone

27.09.18