ПРОЗА. Рассказ «Exotic Matter». Часть 7
Написал длинное художественное повествование – о путешествии по дорогам, городкам и вглубь себя. Размещаю по частям. Продолжение следует.
Предыдущие рассказы цикла:
«The middle of nowhere»
«Burger of truth»
«The portrait of Alexandra Grey»
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Хитрые глаза Самиры внимательно смотрели на меня.
– Это Шопен, – объявила она, заметив, что я вернулся в реальность. – «Ноктюрн до диез минор».
– Ты уже играла мне эту музыку, – твёрдо сказал я. – Только очень давно. Может быть, ты это помнишь?
– Не помню, – хихикнула девушка. – Как я могла играть тебе это очень давно, если мы только вчера познакомились?
– Пока ты играла, у меня было видение, – сказал я. – Большой дом в Англии, я стою у окна и слушаю, как мой младший брат играет эту мелодию на фортепиано. Через окно я вижу свою сестру – она гуляет по саду с зонтиком в руках. Это воспоминания человека по имени Эдвард, жившего примерно сто пятьдесят лет назад. Он был английским аристократом, но сбежал в Штаты, скрываясь от преследования по ложному обвинению. Здесь у него были свои приключения – и он нашёл покой в маленьком городке в Неваде. Недавно я провёл в том городке пару дней – и ко мне стали приходить его воспоминания.
– Интересно, – Самира задумалась. – Не знаю, почему к тебе приходят такие видения, но эта мелодия и для меня особенная. Перед конкурсом я играла этот ноктюрн снова и снова, много раз. Целые дни проводила за пианино в школе. В последний день перед выступлением что-то произошло – мы с музыкой будто слились в единое целое. Мои пальцы знают эту мелодию лучше любой другой. Я даже во сне её играю иногда. И ноктюрн приносит особое настроение.
– Расскажи – какое настроение? – попросил я.
– Тогда сыграю ещё раз, – Самира повернулась к инструменту – и снова полилась музыка.
– Это тайна и потеря, – объявила она, когда наступила тишина. – Мне всегда казалось, что эти чувства связаны с моими родителями. Но может быть, и с чем-то другим. Когда играю ноктюрн, именно такое чувство – будто я потеряла в жизни нечто очень важное, и с этим связана глубокая тайна, которую просто нельзя разгадать. Если начать в этой тайне копаться, сделаешь только хуже – и вся жизнь начнёт рушиться. Поэтому – лучше оставить как есть, смириться с потерей и не тревожить ЭТО. Только смириться не получается, снова и снова приходят чувства, воспоминания… и этот ноктюрн – единственный способ выразить пережитое.
– Возможно, уже вторую жизнь подряд тебе приходится терять близких родственников, – сказал я. – Возможно, это твоя карма. Но – в награду за эти потери Вселенная дала тебе замечательную приёмную семью. Судя по моим воспоминаниям, Эдвард был многим недоволен в Англии. Оказавшись в Штатах, он не скучал по роскоши и богатству. Но – скучал по тем дням, когда они с братом и сестрой были вместе.
– Говоришь, это было в Англии? – Самира взяла в руки смартфон и начала чтото набирать. – Кое-что припоминаю, но сейчас проверю… Точно – перед смертью Шопен провёл почти год в Англии, концертировал и преподавал. Твой Эдвард с семьёй могли побывать на его концерте. Но… этот ноктюрн Шопен никогда при жизни не играл, а ноты были изданы только после смерти композитора.
– Сплошные тайны и загадки, – я нервно усмехнулся. – Меня преследуют воспоминания Эдварда, связанные с Англией, а теперь и с Шопеном… по крайней мере, с его загадочным посмертным ноктюрном.
– Ноктюрн был для Шопена очень важен, – сказала Самира. – Он много лет работал над ним, переписывал снова и снова. Видимо, не успел довести до совершенства – и ноктюрн остался в том виде, в каком я его играю. Когда я победила на конкурсе, несколько дней продолжала играть ноктюрн для себя – но иначе. Мне виделись вариации и… даже варианты ремиксов.
– Замечательно! Если ты придумала ремиксы на Шопена – запиши их! Это же круто! – воскликнул я.
– У меня в голове ноктюрн переплетается с восточными мотивами и призывами муэздина, – рассмеялась Самира. – Не знаю, как слушатели это воспримут. А в другой версии – с электронной музыкой и сэмплами из звуков природы.
– Мечтаю это услышать, – я широко улыбнулся.
– У меня нет аппаратуры, – Самира пожала плечами. – Надо хотя бы домашнюю студию оборудовать. Ноутбук есть, но нужен синтезатор и программы надо освоить – я только начала их изучать. И микрофон хочется!
– Уверен – отец тебе всё это купит, – кивнул я.
– Дело не только в аппаратуре, – сказала Самира. – Когда начинаю продумывать эти ремиксы детально… это как учить другой язык. Я могу представить музыку у себя в голове, но когда размышляю, как сделать всё это в программе – сэмплы, эффекты… это совершенно другая конструкция, непохожая на то, как я играю на пианино или записываю ноты.
– Мало принять сигнал – его нужно суметь расшифровать и перекодировать, – улыбнулся я. – Наш мир – это не только материя, но и сигналы. Всё вокруг – сигналы, информация, записанная в самых причудливых формах. Слова, музыка, образы, фотографии Космоса – зашифрованные сигналы во всём этом. А каждый человек – одновременно приёмник и передатчик…
– Может быть, ты и правда был моим братом, – внезапно сказала Самира. – Я сразу что-то такое и почувствовала, когда увидела тебя. Ощутила, что тебе можно доверять. Захотелось с тобой поговорить наедине – вот и принесла тебе подушку.
Я рассмеялся:
– Кстати! Никогда раньше не спал на ортопедических подушках, но теперь точно куплю себе такую же!
Смартфон Самиры завибрировал.
– Миссис Шариф скоро придёт… – сказала девушка.
– Ээ… нам надо притвориться, что мы не общались? – я поднялся с дивана и огляделся, думая, что бы такое сделать, чтобы соблюсти мусульманские традиции.
– Расслабься, – Самира засмеялась. – Но пока она не пришла…
Девушка подошла ко мне – и крепко меня обняла. Я стиснул в объятиях эту восточную красавицу и закрыл глаза, растворившись в своих ощущениях.
В дни перед отъездом я несколько раз обнял на прощание свою мать. Но не почувствовал ничего. Ни тепла, ни холода – ощущение, что обнимаю тряпочную куклу. Обнять Элли – всегда яркие ощущения. А с Самирой – тоже яркие, но совсем другие. Я никогда не любил free hugs, для меня обнимашки – это очень интимное действие. Вспомнилась история с Лаурой… это было необычно, но очень познавательно. Мы с ней близкие друзья, но именно друзья – и объятия помогли это понять.
От Самиры исходило тепло и сила. Я отпустил контроль – и позволил Эдварду обнять потерянного брата. Мы пару минут стояли так посреди гостиной, обнимая и поглаживая друг друга. Перед моим мысленным взором летали картинки – Эдвард всегда чувствовал, что должен заботиться о младшем братике. Этого весёлого голубоглазого блондина было невозможно не любить. Братец никогда не сидел на месте – музыка, спорт, учёба… Эдвард был более созерцательным, много времени проводил в библиотеках и на университетских конференциях. Только одна слабость была в его жизни – красивые и страстные женщины. Эдварда кидало из крайности в крайность. Он мог на несколько месяцев погрузиться в изучение психологии или астрономии, а после – увлечься новой красавицей и месяцами не думать ни о чём, кроме неё.
Чёрт побери, какое очевидное сходство… мне вспомнилась моя университетская работа, Сесиль, Элли… а теперь вот – путешествие.
Автор: @eldar-adov
Редактор: @ladyzarulem
Публикация: @stone
25.09.18
