[Проза] Повесть о том, как я роман писал… Глава шестнадцатая
Глава первая, Глава вторая, Глава третья, Глава четвертая, Глава пятая, Глава шестая, Глава седьмая, Глава восьмая, Глава девятая, Глава десятая, Глава одиннадцатая, Глава двенадцатая, Глава тринадцатая, Глава четырнадцатая, Глава пятнадцатая
Книга II. Глава шестнадцатая
Автор: @abcalan
Редактор: @mirta
Самый трудный вопрос - национальный. Именно на эту тему рассуждает Виктор Борисович. Мнение его не совпадает с мнением большинства и оттого очень интересно.
Четыре комнаты – коридор с одной стороны, четыре комнаты – коридор с другой стороны. В середине – два унитаза, два душа и умывальная. Кухня – общая, обдают жаром две электроплиты, на комнату – конфорка. Вся пятиэтажная общага в таких секциях.
Моя комната на третьем этаже. Там я настраиваю антенны мозга или становлюсь вспаханной землёй по Волошину. Там я – хохочу!
Кузнец своего счастья, кузнец своего счастья! Ничего не выковал этот кузнец, и никакая сталь не закалилась. Гегемон вообще оказался говном, твёрдости и стойкости никакой, сразу размазывается. Причём одновременно и во многих местах. Ещё вчера соседи были братьями и сёстрами, а сегодня – злейшие враги. С чего это человек возомнил, что он обладает каким-то собственным сознанием? Что ему туда напихали разномастые недоумки, то и выпирает по каждому поводу. Подсунули отраву, намазав мёдом и завернув в красивый фантик, вот теперь и прёт из него неудержимо дерьмо. А на самом деле «нас толкнули, мы упали, нас подняли, мы пошли».
Гегемон, конечно, обильно населят города и посёлки России. На каторге его нет и не может быть. Какой из каторжника гегемон? Это смешно, братцы. Даже представить его здесь трудно! В любое время тут одна задача – выжить. И характеры совершенно другие.
Теперь я старался не выходить из комнаты. Вся жизнь проходила за «Любавой». О моём местонахождении знали в редакциях и союзе писателей. Я снова стал выпадать из пространства и времени и подолгу сидеть в одиночестве, смотря в одну точку, стараясь избавиться от бесчисленных прыжков и ужимок какой-то невидимой обезьяны, играющей в размышления в моём мозгу. Обезьяна эта нашёптывала мне, что жизнь – бесконечный обман. Все мои доводы оказывались бессильными и жалкими потугами на логику.
Кстати, я всё устроил как и намечал: «школьник» стоит прямо, в его тумбе папки с бумагами, документы разные, на тумбе – книги, на наклонной крышке – «Любава», внизу – туго свёрнутый матрас. И – сверкающий пол, на котором я иногда часами сижу, скрестив ноги.
Всё получилось, сбылась мечта идиота!
Люба, жена моего нового знакомого, скульптора Вольнова, придя с мужем ко мне в гости, сразу воскликнула: «Здесь бьётся мысль!» Вполне социал-реалистический взгляд: присвоить сразу и всё человеку, даже – мысль.
Желательно проговаривать то, что пришло тебе в голову, заново оживляя мысль. На самом деле всё в жизни, начиная, наверное, с глубокой древности, с первого жреца и шамана, устроено так, чтобы наиболее сильный, быстрый, хитрый пожирал слабого, медленного и тупого. Разница только в маскировке намерений, которая меняется по мере развития человечества. Рабство ещё никто не намерен отменять. Оно будет всегда, это естественное состояние живых организмов.
Кстати, пример обмана с использованием вкусовых рецепторов. От ощущений вкуса до настоящей пользы организму дистанция огромного размера. Весь обман направлен для ублажения и обмана рецепторов, а не на пользу организма. Вот зачем этим мальчикам сахарная вата? От неё только вред. Но отец покупает эту дрянь и протягивает малышам. Теперь они, как все. И отец выпьет потом водку, тоже будет, как все.
Основной обман – это именно как все…
Вот что ещё вызывает здоровый смех: бюро пропаганды художественной литературы! Что это за художественная литература, которую надо пропагандировать? Есть такая. И вся она советская. Система работает давно. Для многих – основная кормушка. Писатели ездят на выступления бригадами и демонстрируют самих себя и свои биографии. Членам – 23 рубля за выступление, подчленкам – 8 рублей. Вся «Надежда» получает по 8 рублей. За пять выступлений члену – 115 рублей, а подчленку – 40 рублей. Серьёзная разница. А вот фиг вам: нашёл положение, где чёрным по белому написано, что литератор, имеющий изданное литературное произведение получает наравне с членами творческих союзов. А я имею! Куроченко и Якубенко убедились. Теперь мне платят 23 рубля за выступление. Собираюсь на калым по районам.
Петухов после Нового года заявил, что в Остроге организовывается Народный фронт. Проклюнулся! Кто здесь самый опытный борец с властью? Абрамов! Вот он и будет председателем.
-Слушай, Петухов, на фига народу всякие фронты, тем более народный? Вычеркни мою фамилию, пожалуйста!
-Борисыч, ну сопредседателем…
-Зачем мне это надо?
-Но ты же видишь, что творится?
-А что?
-Не видишь?
-В упор не вижу. Мало ли что голодные. Я полжизни в СОЭ проходил, ничего не полагалось, но ведь никогда не голодал. Работать надо! У человека может быть уйма интересных занятий, которые, кстати, и кормить его будут, и жизнь облагораживать.
-Что ты хочешь предложить?
-Да ничего! В Москве чукча штраф гаишнику платит и назидательно говорит «Работать надо!».
-Ну сопредседателем.
-Ладно, Васильич, пиши!
Вот тебе и раз: я – сопредседатель Народного фронта города Острог. Ну не смешно, а? Чуть смехом не подавился. Почему не могут уняться и заняться чем-нибудь толковым? Фронт им подавай?
Почему обязательно должен быть фронт? Война что ли? Тогда могли бы «Позицией» назвать. А что, подходит. У каждого своя позиция по линии фронта. Опять разобрал смех.
-Комитет по установлению жертв репрессий. Председателем будешь.
-Ну, вы совсем, ребятки, офигели.
-Так ты же пожизненно этим занимаешься! А как началось, так сразу в кусты?
-А где вы были, когда я года три назад занимался? Сегодня можно быть смелым. Впрочем, пиши и тут сопредседателем.
-Вот и хорошо.
Некого назначать, выбирать. Никто и никогда не протестовал, не спорил, не оспаривал, не выигрывал, не решал, не отвечал. Тащил и всегда был готов стащить. Теперь, наверное, развернутся!
Колхозы трещат по швам, заводы и фабрики не работают, люди бастуют. Наступает голод. Никогда бы не подумал, что на таких огромных территориях может начаться голод. Но ведь наступает, уже на подступах! А люди фронтами и комитетами занят. Касками колотят по асфальту, на рельсах сидят, на шпалах спят. Против кого? Против голода! Действительно, не подавиться бы смехом.
-Слышал, что творится на Кавказе? Армяне с азерами воюют. Говорят Бандера на Украине ожил, уже УПА есть.
-УПА?
Всё-таки, видимо, кому-то суждено умереть от смеха!
Вдруг всплыл гнилой и больной национальный вопрос. Почему на дорогах нет массовых столкновений? Потому что есть правила дорожного движения. Человечество веками вырабатывало правила межнационального общения, где национального вопроса вообще не существует. Кто поднимает, тот и разжигает рознь…
-Ясно?
-Не ясно. Ты же среди хохлов вырос. Не бачишь что ли свару? – Сащка Ленинг, на национальность которого вдруг все обратили внимание, хохочет уже неделю. – Петух просил, чтобы ты очерк набросал по национальному вопросу.
-Когда просил?
-Так тебя же не бывает на работе. Ты постоянно в каких-то комитетах, то в с писателями, то с художниками. Сегодня говорил.
Зачем я только заявился в «кошару», сидел бы в своей комнате.
Самая востребованная профессия – сварщики, газорезчики. Появились настоящие бандиты, режут двери, сейфы, людей. Народ кинулся ставить железные двери и решётки везде, куда может проникнуть ближний, которого всё никак не могут возлюбить. Не даётся ближний, теперь стреляет и режет, до чего дорвётся – тащит, до кого дотянется, норовить удушить. Народ! Не всё коммунистам воля.
Легко сказать – очерк по национальному вопросу. Тут надо писать о национальных особенностях дикоросов. Стоп-стоп, Виктор Борисович. Вот с этого заголовка и начни. В каторжном краю живут только дикоросы, которым напрасно прививали культурные сорта. Привились, но всё равно стали дикоросами.
Вот преподаватель английского Ольга Стельмах.
-Вы не из Красной Мызы?
-Что за бред, Виктор Борисович. А где это?
-Я родился там, у самой границы с Монголией. Там у нас были Стельмахи.
На второй день раздумий осенило: друг моего отца дядя Самбу Осоров, он же воевал с бандеровцами до 1950-х годов. Рассказывал моим родителям: «Зайдёт русский солдат в хату и сразу прикладом в подполье грохает. Сначала я не понимал. А потом разъяснил: грохнул прикладом и сразу на столе – картопля, сало, горилка. Тоже стал бить прикладом по крышке подполья. А ведь в подполье и бандеровец может сидеть. Иногда ловили и там. Но чаще по схронам. Быстро я научился их чуять. И газами мы их травили, и гранатами взрывали, и штыками выковыривали. В нормальной жизни как их различишь? Да никак!»
Нет, не годится рассказ дяди Самбу. Это для художественного вымысла. А как расскажешь реальный случай, когда в Красной Мызе старая бурятка, не знающая русского языка, пришла к ветеринару Кутняку, тоже западенскому украинцу, и заявила ему: «Дохтор, у жеребёнкам пизда болит, лечи!» Тем самым она сказала, что жеребёнок зачервивел в самом неудобном месте.
Этот Кутняк потом уехал, наверное, домой. Но в Красной Мызе одного мужика до сих зовут Кутняком, даже его настоящее имя забыли. Уважали, значит, ветеринара. Откуда в Красной Мызе так много западенских украинцев? Может быть, они прибыли после 1932 года, когда образовали совхоз? Или в голодомор до наших степей добрались? Или появились после войны? Мой отец учил их детей грамоте в 1950-х годах, а меня, годовалого за неимением детского сада, забрасывали в класс. Я помню их фамилии – Рябошапки, Стельмахи, Затирко, Кишенко, Луговики. Кто мне скажет, что они держат зло на меня, а я – на них? Сейчас мы один народ, переженились, перекрестились, переродились.
Мама рассказывала, что во время показа фильма «Кубанские казаки» многие хохлуши плакали в голос. Конечно, никаких других фильмов не было. Вот и увидели люди хотя бы приблизительно знакомые пейзажи и лица, одежды, услышали близкий говор…
Какой на каторге может быть национальный вопрос? В Акатуй-Зерентуе старый еврей Александр Вайс смеялся: «Тут же холодно, заниматься ерундой некогда. О погромах даже не знают».
Действительно, каторга никогда не знала национальных конфликтов, погромов, терроризма, наркомании… Не были такими предки, не станут и потомки. Могут, не исключено, они быть дураками безмозглыми, но расчётливыми подонками – никогда.
Даже у атамана Семёнова была отдельная еврейская казачья сотня. Возможно, это единственный такой случай в мировой истории. А сам атаман, совершенно не признающий национальных вопросов и проблем, был позже обвинён в иудомасонстве.
Если копнуть глубже, то всегда можно найти у жителя каторги польские, немецкие, грузинские, шведские, литовские, венгерские, молдавские, еврейские и другие корни, не говоря об азиатских корнях всех монгольских народов. Вопрос о наличии китайских корней отпадает сам по себе в виду того, что каторга граничит с Китаем, население которого веками ходит на нашу сторону, живёт на нашей стороне, роднится с нашими людьми. И уже давным-давно все Вансилуны, Вансию и Лихунчи числятся русскими.
В Красной Мызе русский человек может выступать в бурятской одежде и говорить на чистейшем бурятском языке, а буряты не знать своего родного языка. Там можно встретить Сахарова Александра Абрамовича и Абрамовича Лазаря Моисеевича, которые вдруг заговорят на английском языке, а если надо, то и на монгольском.
История народов наиболее ярко выражена не в центрах, где люди живут, благодаря окружению окраин, в относительной безопасности и лишь потому творят свои делишки, история народов наиболее ярко выражена именно на окраинах. Тут свежи следы и уловимы запахи, тут во тьме и в сосудах истории смешивается кровь народов, являя совершенно новых людей.
Когда надо выживать, то некогда враждовать.
Любая фамилия в Красной Мызе может увести в любую сторону истории и географии. Гуменюки станут Чистохиными, Мартыненко – Чернигиными, Гармаевы – Мыльниковыми, Абрамовы – Шарлановыми. Где ещё есть чабаны с фамилиями Аустермонас или Аврамиди, Купрошвили или Басилашвили, Хуциевы и Басаевы?
Возбуждённый я ходил по комнате, выглядывал в окно и подолгу смотрел на три сосны, которые росли прямо напротив моей комнаты. И вспоминал, вспоминал, вспоминал. И почему-то железно был уверен, что на каторге вообще невозможен национальный конфликт. Это просто смешно! Что ж, Виктор Васильевич Петухов, задал ты мне задачку и ждёшь ответа? Получай. И не забывай, что менталитет – это приговор, а потому никогда не стоит его выносить на всеобщее обсуждение, ведь процесс жизни ещё не закончен. Да, у нас холодно и нам, действительно, некогда заниматься ерундой.
Может быть, вообще не надо писать о национальном вопросе? Кому это нужно и кому это выгодно? Всегда спрашивай себя: кому это выгодно в первую очередь и в перспективе? Тот и заказывает!
Забыв о вторичности выдаваемого продукта я до того увлёкся национальным вопросом, появление которого на каторге по-настоящему разозлило меня, что стук в дверь услышал, когда он перерос уже в частые и требовательные удары, которые позволительны либо бандитам, либо очень близким людям.
В одних трусах, не остывший, я резко открыл дверь. Из тьмы коридора на меня брызнули улыбками Жора и Гоша с набитыми сетками в руках, а за ними выглядывала ухмыляющаяся рожа Сашки Ленинга. Русские с немцем прибыли.
-Витёк, ты совсем себя не жалеешь!
Вот они – национальные особенности и сами дикоросы. Что они припёрли? Снова водку! Господи, дождался очередного душегубства…
Воспользуйтесь платформой Pokupo.ru для монетизации творчества. Без абонентской платы и скрытых платежей, взимается только комиссия с оборота. При обороте до 30 тысяч рублей можете работать вообще без комиссии.
С Pokupo начинать бизнес легко!
По всем вопросам - к @ivelon. Или в телеграм-чат сообщества Pokupo.