[Проза] Твердь. Глава четвёртая. Молоко

— У нас так же, как у вас половина хромосом достаётся ребёнку от папы, а половина — от мамы, — к Жене вернулась его степенная повествовательная манера. — В одиннадцатой паре хромосом у нас есть ген, отвечающий за рост. Если от папы достался доминантный аллель, — он показал Саше открытую ладонь, — и от мамы доминантный, — он показал вторую, — то ребёнок будет высокого роста.

— А если не доминантный?

— Если от папы и от мамы рецессивный, — Женя сжал ладони в кулаки, — то маленького. А если один доминантный, а второй рецессивный, то среднего.

— Руку одну разожми, — Саша ткнула пальцем в его кулак.

— Да, точно, — исправился Женя. — Общие принципы наследования — почти, как у вас. Но только у вас два доминантных аллеля дадут тот же результат, что и один. Кроме, конечно, кодоминирования, но тогда должны быть разные...

— Постой, не грузи меня, — она попыталась припомнить что-нибудь из школьной генетики, но ничего не припомнила. — Давай я сама попробую. Если папа высокий и мама высокая, то у них по два доминантных...

— Аллеля.

— Аллеля, да. Смешное слово. Похоже на глагол. Во тьме аллели его аллели.

— Тебе виднее.

— Не отвлекай, я думаю. Так, родители... У высоких родителей на вашей планете рождаются высокие дети. Потому что они могут передать детям только доминантные... подожди, я скажу... аллели. У маленьких рождаются маленькие, потому что у обоих рецессивные, и они только их могут передать. У среднего... — тут она сосредоточенно замолчала, — если от папы доминантный, от мамы рецессивный, то среднего роста, а если от обоих доминантные... у них же у обоих есть доминантные... а, ясно! У среднего роста могут быть любые... как повезёт. А от секса высоких с маленькими — только средние, правильно?

— Не совсем. Так должно было быть. Но есть ещё гены-супрессоры. У вас тоже есть, кстати — вспомни бомбейский феномен, к примеру. И вот они у нас как-то совсем случайно наследуются, и запускаются сложно — иногда срабатывают, иногда нет. Короче, они подавляют доминантные аллели, и у высоких может родиться маленький, а у маленьких — высокий, потому, что они на самом деле должны были быть высокими, если бы не супрессоры...

— Стой, — перебила его Саша. — Я же прошу — не грузи. Говори проще. У любой пары могут родиться дети любого роста, так?

— Да. Совершенно верно.

— Обалдеть, — возмутилась Александра. — И почему ты сразу не сказал? Думал, я ничего не пойму в твоих генах и буду стоять, восхищённая, какой ты, блин, умный?

— Не думал, — Женя гордо поднял голову. — Надеялся.

— Издеваешься, значит, — Саша обрадовалась тому, что у неё получилось быстро во всём разобраться, но виду старалась не подавать. — Скажи мне, гад ты этакий, могу я своих инопланетян попросить, чтобы они тебя батогами отлупили хорошенько? В интересах следствия!

— Батогами, — мечтательно повторил Женя. — Красивое слово. Японское?

— Бомбейское, блин! Вот ты чучело! Жениться-то вам почему нельзя? У вас же всё, как у нас — дети разного роста.

— Не совсем. У нас нет промежуточных значений по росту. Чётко три группы. Или очень высокие, или очень маленькие, или средние. Внутри группы разброс в полсантиметра, не больше.

— Да без разницы, — она подумала про себя, что Женя просто выкручивается. — Как их растить-то без папы с мамой? Или вы детей не любите?

— Не спеши. Дело не в этом.

— Да я уже догадалась, — ей было весело и хотелось заставить его сдаться. — Дело в том, что ты — феномен. Бомбейский.

— Нет. Дело в молоке.

Саша собралась сказать какую-нибудь колкость, но передумала.

— Ребёнка нужно кормить молоком женщины одного с ним роста. То есть будущего роста, ну ты поняла. Иначе он умрёт лет в пять — если на ваши годы переводить. Поэтому роды принимают две кормящие матери...

Она кивнула:
— Отличающиеся от...

— Да. Отличающиеся ростом от роженицы.

— Интересно. Получается, некоторые дети — намного выше других? А есть совсем крошечные?

— Нет, рост у новорождённых примерно одинаковый. Их различают по ушам. У будущих высоких — уши круглые, у маленьких острые. У тех, кто посередине — одно круглое, другое острое.

— Разные уши? Ну конечно! Иди-ка сюда.

Женя покорно наклонил голову.

— Повернись спиной. Нет, боком, — Саша принялась внимательно изучать его уши. — Слушай, как прикольно. У тебя и правда одно круглее, другое острее. Я не обращала внимания. Вот почему ты разноухий!

— Да, поэтому. Сейчас не так заметно. В детстве было ярче.

— Обалдеть. Но... — она припомнила начало разговора. — Ну хорошо. Разные уши, разные дети. Пришла кормилица и накормила.

— У нас так нельзя. Очень много работы. Надо выживать. Никто никуда ходить не станет. Ребёнка забирает та, что кормит.

— Забирает? Совсем? А мать? — у неё не помещалось в голове, как это можно отдать ребёнка непонятной тётке, явившейся к тебе перед родами.

— Мать идёт на роды к кому-нибудь ещё. Или помогает кормить другим. Детей много, лишнего молока не бывает.

— Грустно... — ей стало не грустно, а пусто и безысходно. — Получается, вы живёте все вместе?

— Конечно. У нас нет деления на семьи, кланы или народы. Если кто-то прибился к нашей суше, просто идёт работать вместе с людьми своего роста.

— А каким тут боком рост? — Саша заметила, что Женя вдруг сделался каким-то взволнованно-печальным. — Расскажешь?

И он рассказал.