[Проза] Повесть о том, как я роман писал…Глава 12
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 5. Часть 2
Глава 5. Часть 3
Глава 5. Часть 4
Глава 5. Часть 5
Глава 6
Глава 6. Часть 2
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 9.Часть 2
Глава 10
Глава 10. Часть 2
Глава 11
Глава двенадцатая. Материк
Автор: @abcalan
Редактор: @mirta
Рассуждать о политике - трудное и неблагодарное дело, но говорить об этом необходимо, что и делает герой повести. Поскольку он живёт в том месте, где особо чувствуется беспредел, творящийся в годы репрессий, он считает своим долгом рассказать потомкам о том, что было
Если мы допускаем до власти мелких людей, то это означает только одно – общество само ещё мелкое, ничтожное и не развитое. Маленькое существо, получая большую власть, превращается в чудовище. Общество наше из маленьких. Им принадлежит власть. Двести дворянских писателей и философов – не культура дикого народа, сто гениев в шарашке только усугубляют самомнение и подлость миллионов, которые будут приписывать себе их качества.
Власть всегда берут потомки палачей…
Кофе уже не бодрило. «Любава» перешла на короткие, через паузы, очереди, потом на одиночные выстрелы. И стихла…
К приходу Барабаша я снова спал. Он, видимо, уже привык к такой ситуации: молча закрывал кабинет и начинал разбираться с бумагами, которые я оставлял у него на столе. Кушетку в одну из моих командировок он выбросил на помойку, откуда-то принёс приличный диван, на котором я преспокойно высыпался. Редактор улетел в очередной отпуск на материк. Мы с Барабашами оставались хозяевами «Правды района», коллектив рыскал в поисках информаций, которыми Барабаш забивал «дыры» на полосах.
Проснулся я только к обеду. Сонный отправился в «Нептун», не стал там долго засиживаться. Палтус, кофе… Глухонемые, видимо, серьёзно взялись за кооператив. Кафе блестело и напоминало шикарное, уютное заведение, откуда не хотелось уходить. Здесь, наверное, были единственные в городе чистые окна, откуда открывалась панорама гор и побережий. Переливающаяся всеми цветами и брызжущая огнями ночью вывеска гласила: «Sea Paradise».
Эти люди не оглядывались назад, и у них всё получалось…
Была пятница. После обеда редакция опустела.
Я бы тоже хотел не оглядываться назад, но прошлое не отпускало меня. После материалов лесника Касьянова должны следовать письма бывшего зам.прокурора в Акатуй-Зерентуе Петра Дятлева. Вот они. Поехали «Любава»!
«Уважаемые товарищи!
Мне, комсомольцу тридцатых годов, небезразлична судьба погибших в годы сталинских репрессий коммунистов и беспартийных тружеников, хлеборобов района.
Прошу вас сообщить, могу ли я быть полезным в восстановлении прав погибших товарищей, в также в привлечении к уголовной ответственности тех, кто истязал людей во время допросов?
Жить мне осталось не так уж много, прошёл через горнило жестокости и бесправия, поэтому совесть и честь не позволяют больше молчать.
К своему письму прилагаю сохранившиеся справки.
«Справка №5 ВТ-14630.
Выдана гражданину Дятлеву Петру Ивановичу, 1914 года рождения, уроженцу Приисковой Читинской области. Гражданство – СССР, национальность – русский. Осужденному по делу УНКВД Читинской области 12 декабря 1942 года по ст. (без квалификации) к лишению свободы на десять лет, с поражением в правах на (бессрочно) лет, имеющему в прошлом судимость (нет), в том, что он отбывал наказание в местах заключения МВД по 17 октября 1950 года и досрочно, с применением рабочих дней (ст. 29 положения о паспортах), освобожден 17 октября 1950 года и следует к избранному месту жительства: г. Тайшет Иркутской области, до ст. Тайшет Вост.-Сиб. жел. Дороги.
Начальник лагеря (ИТК) АВ-14 Майор Небесный.
Начальник ОУРЗ (УРЧ) АВ-14 мл. лейтенант Решетников».
В 1936 году я окончил Иркутскую правовую школу и был направлен в ваш район народным следователем в распоряжение рай.прокурора Максима Николаевича Войлокова.
Помню 1937 год. Начальником РО НКВД был Яценко, начальником милиции Бутенко. Операции проводились настолько секретно, что даже мне, следователю, не было бы ничего известно, если бы не приходилось замещать прокурора во время его отпусков и служебных командировок.
Летом, в один из таких периодов, мне позвонил начальник домзака Степанов Степан Степанович и попросил срочно прибыть. Когда я пришёл в тюрьму, начальник пожаловался, что он не в силах дальше содержать так арестованных, и просил помочь в отправке этапа.
Вместе с ним я прошел по коридору и осмотрел через волчки все камеры. Я был крайне поражен. Заключенные стояли вплотную друг к другу, полураздетые, мокрые. Меня бросило в дрожь, в какой-то миг даже не смог сориентироваться, где нахожусь.
Я позвонил начальнику РО НКВД Яценко, и он мне ответил, что скоро тюрьму разгрузят, а мне лучше забыть о том, что видел, и не вмешиваться в дела НКВД, так как все аресты врагов народа проводятся ими, т. е. НКВД и штабом пограничных войск, согласно приказу Ежова, согласованному с прокурором СССР Вышинским.
Я был потом в РО НКВД и видел бесчеловечные пытки, издевательства над простыми крестьянами. Я спросил у своего знакомого, работника РО НКВД Николая Чащина, действительно ли все эти несчастные люди враги народа?
Коля простодушно мне ответил: «Какие враги, если большая их часть – малограмотные мужики, а то и совсем неграмотные».
По моим подсчётам, только в районной тюрьме находилось свыше семисот человек. Позже я узнал, что арестованных никуда не увозили, не отправляли этапом, а в ночное время грузили в полуторки и вывозили в район старых шахт. Всех сбрасывали в штольни или же предварительно расстреливали офицеры-пограничники и РО НКВД, а также прокурор.
Однажды на эту акцию (исполнение ВМН – высшей меры наказания) прокурор Войлоков взял меня. Не доехав до штольни, одна из полуторок накренилась на склоне горы и чуть не опрокинулась. Заключенные стали разбегаться. Застрочил ручной пулемёт. Все беглецы были расстреляны. А тех, кто не успел убежать, подвели к черной штольне. Я не мог смотреть в сторону ямы, на краю которой обрывались жизни. Люди на краю ямы будут стоять перед моими глазами до самого смертного часа. Я чуть не сошёл с ума. Что-то кричал офицерам, у одного из них отобрал пистолет. Меня связали и привезли в тюрьму и бросили в камеру. Мне повезло – дали всего десять лет лагерей с поражением в правах на всю оставшуюся жизнь. Состав моего преступления даже не был квалифицирован.
Дорогие товарищи, было расстреляно и замучено очень много людей. Я всё время вспоминаю тюрьму вашего района, старые шахты и малограмотных, простых колхозников перед расстрелом. Это были ваши деды, отцы, братья.
На этом заканчиваю. Если вспомню какие-нибудь подробности, напишу. Жду от вас ответа.
Просьба одна – восстановите справедливость!
«Справка.
Дело по обвинению гр. Дятлева Петра Ивановича, 1914 года рождения, пересмотрено президиумом Читинского областного суда 2 ноября 1956 года и постановлением особого совещания при НКВД СССР отменено за отсутствием состава преступления.
Председатель областного суда: Шубров.
Консультант: Уразов».
При разговоре я не обманул инструктора ЦК КПСС Шавкатова: я действительно имел на руках только мизерную часть преступлений прошлого и современности на территории Нерчинской каторги.
Все смешалось в моей голове: люди, серебро, золото, шахты, расстрелы, колхозники… Потомки палачей, находящиеся у власти.
Такое прошлое, о котором я знаю, не могло меня отпустить и стать романом. Это был роман, который невозможно написать… Но как, как написать об этом? Как освободиться от этого?
А не освободившись, как жить?
Ваше творчество стремится стать бизнесом, а бизнес рвётся в онлайн?
Ищете сервис для создания интернет-магазинов?
Прежде чем выбрать, задумайтесь, как бы вы поступили, если бы все интернет-магазины были стульями?
В этом посте @ivelon отвечает на самый главный вопрос о торговой платформе Pokupo.