Пришельцы с небес. Глава 10

Ночь проходила, наступало утро. Полоска неба на востоке сначала слегка посерела, потом посинела, а ещё через некоторое время в ней проглянул тёмный багрянец. Небо было совершенно безоблачно, только плавали в его бесконечной бездне белые сгустки, которые Маор окрестил «живым пенопластом». Уже было отчётливо видно все кустики и неровности земли, а скелеты, лежащие неподалёку от челнока, стало видно во всех подробностях.

Повеял лёгкий прохладный ветерок, наполненный запахами влажной земли и травы. Туман, покрывший пространство между холмами белым матовым покрывалом, начал рваться, расползаться и исчезать, освобождая обзор. На траве после него осталась крупная холодная роса. Покрытые снегом вершины нескольких гор, расположенных на юго-западе, покраснели и налились кроваво-красным багрянцем.

Первым это увидел Тромонт, который, едва проснувшись, открыл люк и выбрался наружу. За ним вышли и остальные монийцы. Сначала они размялись и привели в порядок свои мышцы. Оказалось, что тут зарядка занимает гораздо больше времени – гравитация была ниже, и потому привычное ощущение лёгкой усталости приходило намного дольше.

После этой процедуры Лайта извлекла из челнока скудный завтрак и разделила на четверых. Еда была не очень вкусной (если не считать небольшого количества богатых углеводами сладостей), но съели её быстро и с аппетитом.

Теперь на свежую голову нужно было подумать, что делать дальше. Тем, кто был солдатами и внезапно лишился своей обычной работы, всегда трудно приспособиться к свободной жизни. Монийцы попали, по сути, именно в такую ситуацию. Хотя, с другой стороны, они привыкли жить неприхотливо, и потому все лишения переносились ими проще и спокойнее.

Помощи извне ждать не приходилось. Шансы на то, что кто-то сможет прилететь сюда, пробившись сквозь аномальное поле планеты, и забрать их назад, были равны абсолютному нулю. А значит, нужно было учиться выживать тут. Никаких других вариантов просто не было, как это ни грустно. Теоретически. Можно было отчаяться и ждать смерти, но это было просто глупо, да и цветущий мир вокруг них совершенно к этому не располагал.

Отдельно стоял вопрос о пилотах истребителей Федерации. Их было больше ровно в два раза. Они находились где-то рядом. И было совершенно непонятно, как они поведут себя в дальнейшем – ведь они уже знали, где сел челнок, и могли атаковать их в любой момент.

После бурной дискуссии было решено, что нужно при малейшей возможности попытаться уладить всё мирным путём и, может быть, даже начать действовать сообща, но на всякий случай ножи и копья держать под рукой.

Постепенно беседа перетекла в иное русло. Монийцы стали вспоминать свою прежнюю жизнь…

Солнце уже поднялось над холмами, ярко освещая пейзаж. Среди загадочных белых сгустков появились местами небольшие кучевые облака. Начинали свою жизнь дневные букашки, время от времени мимо пролетали какие-то жуки, а мелкие муравьеподобные создания снова возобновили охоту. В небо опять высыпали орды летающих животных. Маора взволновало наличие среди них той гигантской твари, которая напала на них вчера. Впрочем, если это действительно вчерашний птеродактиль, то вряд ли он нападёт на них второй раз – хищники обычно сразу запоминают такие уроки.

Тромонт вдруг почувствовал острый приступ чувства опасности. И исходила она явно не от трурнийцев, пролетающих в отдалении. Он поднял голову. И ему показалось, что события вчерашнего вечера повторяются по кругу. Точно так, же, как и тогда, на них пикировала страшная летающая тварь.

- В капсулу! – крикнул Тромонт, хотя он отчётливо понимал, что все укрыться не успеют никак – зверь уже был рядом. Ситуацию спас Маор. Он вспрыгнул на челнок, отвлекая хищника на себя всеми доступными способами. Это ему удалось – рептилия за несколько мгновений до атаки решила, что он - самая легкодоступная жертва из всех, и бросилась на него, как камень. Маор в последний момент «свалился» вниз, но эта тварь всё-таки успела его задеть. Один из острых, как бритва, когтей своим кончиком распорол ему комбинезон на плече и нанёс глубокую царапину. От удара мониец даже немного отлетел в сторону. Он, казалось, совсем не почувствовал боли, но из раны сразу начала капать кровь. Лайта громко охнула.

Как и следовало ожидать, зверь, промахнувшись, заложил резкий вираж и снова обрушился на добычу. Но скорость он уже потерял, Маор быстро отпрыгнул в сторону, откатился и схватил свою пику, которую соорудил вчера. Везде, где он передвигался, оставались капли крови.

Хищник, не желая терять добычу, разинул челюсти и ринулся на него. Мониец со странной палкой в руке был для него лишь маленьким зверьком, которым можно вкусно перекусить.

Это была роковая ошибка: как только он сделал выпад, раскрыв пасть и нацеливаясь схватить жертву, Маор, крепко схватив самодельное копьё обоими руками, размахнулся и со всей силы вонзил его глотку. Удар получился такой силы, что непрочное древко переломилось пополам, а лезвие армейского ножа, служившее наконечником, пронзило голову зверя насквозь, выйдя наружу под его затылком. Из раны мощной струёй хлынула тёмно-коричневая жидкость. Зверь попытался взлететь, издав рёв боли и ужаса. Но силы его быстро оставили. Он со стоном рухнул на траву в нескольких десятках метров от места битвы и, хрипя, забился в агонии.

Маор опустился на колени и сел, зажав рану на руке и глядя на поражённого им зверя со смесью ярости и удивления: неужели ему удалось поразить его насмерть?

Лайта подбежала к нему, бесцеремонно усадила на землю и принялась обрабатывать рану. Первым делом она остановила кровотечение, потом продезинфицировала, быстро сделала местную анестезию и начала ловко сшивать. Царапина была не очень глубокая, но рваная, так что аккуратное соединение её краёв оказалось не самой простой задачей. Однако она справилась.

- Всё, через несколько дней будешь бегать, как ошпаренный трурниец, - сказала она ему, закрепляя повязку.

Все столпились около издохшего животного, поражённо её рассматривая.

Это был великолепный экземпляр. Длина его тела от носа до кончика хвоста составляла около семи метров, размах крыльев был в полтора раза больше. Тело покрывала гладкая крепкая чешуя, плотно прилегающая к коже. На брюхе она имела светло-серую окраску, а бока и спина были красновато-болотного цвета. Хвост достигал длины примерно в 1/3 от общей длины тела, а на его конце имелся небольшой парус, очевидно, игравший роль хвостового оперения. Конечностей было только четыре. Мощные задние ноги, снабжённые огромными когтями, располагались так, что центр тяжести тела находился прямо над ними. Это – типичный признак животного, ходящего только на двух ногах. Передние ноги превратились в широченные кожистые крылья, тоже покрытые чешуёй, но более мелкой. Их поверхность была раскрашена красно-коричневыми разводами и пятнами. Голова, украшенная сразу несколькими ярко-красными рогами, покоилась на длинной шее. Узкие, длинные челюсти были утыканы множеством остроконечных зубов. Глаза, расположенные на лобовой части головы над верхней челюстью, имели большой размер и весьма сложное устройство.

- Маор, ты просто машина для убийства, - заключил Дуб...

Между тем на верху холма между бывшими пилотами Федерации разгорелся жаркий спор по поводу того, как взаимодействовать с монийцами. И то, что они только что видели, наблюдая за ними с холма, только увеличило накал дискуссии...

- Ты видела ЭТО? – вопрошала Ася Мору, пытаясь умерить её злобу. – Они расправились с огромной тварью, как с котёнком! И ты хочешь войны с ними?

- Да, хочу! Я их не боюсь! – воскликнула Мора с пафосом, играя своим ножом. – Этот жирный крылатый идиот сам раскрыл пасть, чтобы ему туда копьё сунули! И я их ненавижу! Мне не будет покоя, пока последний из них не сдохнет!

- Но...

- Тауран, ты согласен со мной?

- Сложный вопрос, но скорее да, чем нет, - ответил тот, ковыряя каменную перегородку, закрывавшую вход во внутренней стене помещения. Они с Клещём надеялись раздолать её и узнать, что же там находится.

– Монийцы – безбожники, их вера – прах, и никому не может быть известно, что у них в голове.

- А какой ценой мы это сделаем? Сколько из нас будет убито прежде, чем они умрут? – спросила Орания уже в который раз.

- Ора, всё равно все умрут тут. И мы, и они. За нами никто не прилетит.

Врон ничего не говорил. Он полагал, что лучше – плохой мир, чем хорошая битва, но пока слушал спор своих подчинённых и ничего не предпринимал.

Ситуация получилась очень сложная. Конечно, для начала неплохо было бы постараться с монийцами помириться, но это неизбежно вызвало бы раскол в его команде: Мора, Тауран и Клещ и слышать не хотели о перемирии, и не смотря на то, что мотивы у них были разные, сейчас все трое твёрдо настаивали на своём. Если был бы тут Хорлак, он бы тоже наверняка выступил против. Да и неизвестно, что у монийцев на уме.

Тем временем спор продолжался. В ход пошли религиозные аргументы…

- Неужели наша религия проповедует это? – ярилась Ора. – Мора, в Завете Спасителя написано: "Сейте мир, но не вражду, сажайте любовь, но не ненависть".

- И это говорит бог, в мире которого творится такой бардак? Ты так уверенна, что эти слова подходят к нашей ситуации? И что ты понимаешь под любовью? Случайно, не то, что между тобой и осой? – выпалила Мора, саркастичкески ухмыльнувшись при последних словах.

- Но нам эта война не нужна!

– Не мы её начали, не мы первые нарушили этот принцип! Они напали первые, Ора! И, кстати, ваш спаситель велел стоять за правду до конца, так что не надо тут мне про любовь и всё такое!

Ора ненадолго смутилась. Между ней и Осой действительно имели место отношения, которые несколько выдавались за рамки обычной дружбы. Но молчать сейчас – значит, признать своё поражение в диспуте.

- Вот что ты в отношения лезешь? – отрезала она. - И вообще, не путай месть с исполнением заповедей! Ты ведь отомстить хочешь, а Спаситель запретил мстить!

- Это не просто месть, это – мера предосторожности! – ответила Мора. Её глаза яростно горели. – Напали один раз, нападут и второй раз тут!

- Врага нужно уважать! – вклинилась Оса. - Потому что…

- Врага уважать нельзя! – произнесла Мора пафосно. – Я знаю, почему вы так хотите с ними встретиться в мирной обстановке! Вас ваши половые страсти раздирают! Вы понимаете, что вы – почти предательницы родины?

Женский спор полон неожиданностей и подколок. Каждый старается уязвить своего оппонента в наименее защищённые места…

- Наша родина – вселенная! – воодушевлённо ответила Ора. - И мы хотим, чтобы в ней было как можно меньше крови пролито! И вообще, вот что плохое ты нашла в любви к своим ближним?

- У вас нишиша любви нет! – выкрикнула в ответ Мора, приподнявшись. - похоть одна! – добавила она и сердито вздохнула.

Врон снова задумался, а спор продолжился с новой силой. Вот вроде взрослые все, сознательные, а грызутся, как собаки какие-то…

- Молчать! – наконец крикнул он. Спорщики моментально заткнулись и уставились на командира. Наступила тяжёлая напряжённая тишина. Врон окинул свою команду тяжёлым недовольным взглядом.

- Я не думаю, что нападать на них – это верное решение. Полагаю, нам стоит попробовать решить проблему мирным путём.

- Только если кто-нибудь из них не попытается нас убить, командир, - добавила Мора.

Врон только вздохнул. Нет никаких сомнений, что если им не удастся наладить мирные взаимоотношения, то всё это обернётся грандиозным кровопролитием.

- Будем исходить из того, что они не столь агрессивны, как некоторые из нас…