ivan-baloban

7 лет назад

Пришельцы с небес. Глава 16.

Видимость была не очень – горизонт заволокла серая туманная дымка. Гор и дальних холмов совсем не было видно. Трава выглядела сильно потрёпанной. Примерно в 300 метрах на юг от капсулы монийцев расположилось стадо каких-то крупных животных примерно в 50 – 70 голов, которые вели себя так, как будто несколько дней им не давали спать. То есть они просто неподвижно торчали посреди поля. Кое-где были видны одиночные живые организмы других видов, крупные и не очень.

Жизнь массы мелких тварей в траве сильно замедлилась по сравнению с предыдущими днями. Большинство из них, вероятно, были холоднокровными, а потому их активность напрямую зависела от температуры окружающей среды. В данный момент же температура была низкая, около 15 градусов, и потому они в большинстве оцепенело сидели на листьях, стеблях, в убежищах.

- Хорошая нынче погодка, - заметил Врон, подходя к Тромонту.

- Если сравнить с ночной бурей - то да.

- Это точно, - Врон уселся на землю и задумчиво посмотрел вдаль.

- Тебе не случалось изучать Завет Спасителя? – вдруг спросил он. Тромонт с интересом посмотрел на него.

- Увы, не случалось, - ответил он задумчиво. – Я читал Кодекс Бога, относящийся к тому времени, когда трур-ни были единой расой. И Завет Учителя я знаю хорошо. А что?

- Какие основные законы он вам дал? - сказал Врон, глядя на него.

- Хм… - произнёс Тромонт. – Хочешь пофилософствовать о сути наших религий? Ну, слушай, вот основные 10 заповедей: не забывай Великого Учителя; не выдумывай себе ложных кумиров; не беспокой Учителя без причины; люби братьев и сестёр своих, как любишь себя самого; не приноси никому вреда, даже врагам своим; не воруй, не лги и не завидуй; не трать время своё на пустые думы и развлечения, трудись непрестано; совершенствуй в себе всё, что приносит добро, и убивай в себе всё, что приносит зло; учись всему, чему можешь научиться; ищи хорошее во всём, что тебя окружает, и во всём, что с тобой происходит. – Тромонт перевёл дух. – Вот.

- Похоже, - сказал Врон.

- На что похоже? – не понял его собеседник.

- На наши заповеди. Вот, сравни: служи только Спасителю; не выдумывай иных богов; не упоминай имя его напрасно; люби его и всё, что он сотворил; не убивай, не рань и не ругайся; не воруй, не лги и не завидуй; трудись непрестанно на славу Спасителя; непрестанно борись со страстями; не хули свет знания; не ропщи на скорби, ибо они - во спасение.

Они посмотрели друг на друга.

- И почему же мы убивали друг друга? – задал Врон риторический вопрос. Но точного ответа на него не знал ни он сам, ни Тромонт, ни кто-либо из их команды…

Всё-таки, к челноку за едой сходить было нужно - чтобы взять запасы на 2 - 3 дня и не бегать туда-сюда из-за каждого чиха. А Тауран, Клещ и Врон изъявили желание исследовать яму – и правда, а вдруг там ещё что-нибудь полезное найдётся. Да и любопытно было, что там, внизу. Поэтому Тромонт сказал Дубу и Маору спуститься к челноку, взять еды, воды, верёвку, сигнальные спички и термитные свечи.

- Мечи на всякий случай прихватите, - сказал он им вслед. - и старайтесь передвигаться скрытно. Не светитесь лишний раз.

После этого он влез на развалины повыше, желая проконтролировать, что всё пройдёт нормально. Врон, отдав какие-то распоряжени своим, тоже влез за ним. Они продолжили беседовать о философии, наблюдая за двумя монийцами, за полем вокруг них, за стадом неведомых зверей, которое расположилось в отдалении.

Степь была спокойна и безмятежна. Но внезапно зоркий глаз Врона уцепился за странное шевеление в километре на юго-восток от того места, где они находились.

Приглядевшись, он увидел, как в траве мель-кают торсы каких-то прямоходящих тварей. Они быстрым шагом, прячась в траве, приближались к стаду зверей, замеченных ранее около челнока.

Он узнал тех самых тварей, которые хотели их убить, и обратил на них внимание Тромонта. Оба трур-ни принялись заинтересованно наблюдать за ними.

Хорошо разглядеть дикарей было невозможно – мешала трава, но было видно, что идут они не с пустыми руками. В траве явно мелькали то ли копья, то ли длинные заострённые палки, а на не-обычно вытянутых плоских головах виднелись не то какие-то выросты, не то шипастые обручи или шлемы.

Подобравшись к стаду на 200 метров, они собрались в кучу и как будто что-то обсудили, после чего полностью скрылись в траве. Прошла минута, и в стаде началась паника. Звери, до того неподвижно дремавшие, забеспокоились и задвигались. В тот же миг рядом с ними как будто из-под земли выскочили охотники и набросились на них.

Животные многократно превосходили нападающих и по массе, и по количеству. Но их холоднокровность полностью нивелировала все их преимущества и превращала несчастных в груши для битья, чем охотники и воспользовались без малейших колебаний. Стиль атаки у них был очень необычный: они разбегались со всей силы и били их головами в конечности, стараясь повредить жертвам кости и суставы. Копья использовались для того, чтобы добить упавших.

Вскоре на поле осталось лежать несколько трупов, перепуганное до смерти стадо медленно потелепало прочь - они были не в силах быстро передвигаться, так как ночная буря остудила их холоднокровные тела. Дикари же, рассмотрев добычу, снова посовещались, а потом вдруг направились к челноку монийцев.

Тромонт и Врон, увидев это, одновременно вскочили…

Вода в низине не скопилась, а вся куда-то стекла, или, что более вероятно, впиталась в почву. В пользу последнего говорило то, что земля стала зыбкой и водянистой – следы, оставляемые трурнийцами, почти сразу заполнялись водой, а челнок продавил грунт и ушёл в него на 1/3. При этом вокруг него образовался валик из выдавленной раскисшей почвы.

Дуб уже собирался забраться на него, когда его и Маора внимание привлекли звуки, шедшие по направлению от стада, которое они видели, когда начинали спускаться вниз с холма. Это был громкие утробные рёвы боли и страха, невнятный шелест затаптываемой травы и ещё какие-то шумы непонятной природы, происхождение которых было невозможно определить из-за значительного расстояния.

- Что за… - сказал встревожено Маор, вслушиваясь в какофонию. Перья у него встали дыбом. Дуб быстро влез на самый верх челнока и попытался что-нибудь увидеть, но, как на зло, между источником звуков и ими имелось несколько небольших возвышенностей, которые были покрыты высокой травой, так что ничего увидеть было невозможно. Оставалось только напрячь изо всех сил уши и пытаться составить картину происходящего, руководствуясь только тем, что было поймано звуковыми воронками.

Вскоре среди прочих звуков стали проявляться предсмертные хрипы. Потом источник звуков стал медленно смещаться на восток – это значило то, что стадо пустилось наутёк с той скоростью, какую позволяла развить температура их тела.

Что всё это значило, понять было сложно. Ясно было одно – стадо встретилось лицом к лице с какой-то страшной угрозой и, по всей видимости, потеряло несколько особей. Ничего больше понятно не было, и эта неизвестность наводила сильный страх.

Хотя, с другой стороны, если несколько особей в стаде погибло, значит, неизвестный хищник по-лучил свою добычу и, по логике, сейчас не должен быть опасен. Тем более, что тем, кто охотится на такие стада, вряд ли будет интересна небольшая группа из двух трур-ни. Однако…

Дуб открыл люк челнока и скользнул внутрь. Маор не стал забираться полностью, а угнездился так, чтобы можно было быстро скользнуть внутрь, и начал наблюдать за окрестностями.

Стадо ушло достаточно далеко и уже более-менее успокоилось. Во всяком случае, они перестали так неистово вопить. В небе, как всегда, летали всякие твари. На холме с их стороны показались трурнийцы. Они, судя по мимике и движениям, что-то бурно обсуждали, глядя на восток, в их сторону.

Дуб внутри щёлкал защёлками сейфов, лазил в ящиках и шуршал всякими упаковками. Обычно в челноке он бывал не очень часто, а потому не знал точного расположения всех вещей, так что поиск был не тем делом, которое можно сделать за 10 секунд.

Вдруг Маора захлестнуло чувство опасности. Он ничего подозрительного пока не видел и не слышал, но каким-то шестым чувством почувствовал неизвестную угрозу. Это было ощущение чьего-то взгляда, полного агрессии. Перья на теле поднялись, сердце забилось сильнее, чувства обострились.

- Дуб, я что-то чувствую, - шепнул он.

- Что? – донёсся изнутри ответный встревоженный шёпот.

- Понятия не имею. Я ощущаю какую-то угрозу…

Он начал внимательно всматриваться и вслушиваться, пытаясь понять, почему его интуиция бьёт тревогу. Некоторое время он ничего не мог ни услышать, ни разглядеть. Но вот его глаз зацепился за крупный торчащий вверх стебель в семидесяти метрах от него, который как-то нехорошо дёрнулся. Уставившись в эту точку, он внезапно увидел чьи-то глаза, которые жадно его сверлили. Как только враг понял, что его засекли, то тут же пригнулся и его не стало видно.

Маор теперь чётко увидел, что он не один. Какие-то крупные твари скрытно двигались к челноку, прячась в траве, так что нельзя было оценить ни их вид, ни размер, ни численность. Хотя с последним всё было более-менее понятно – их как минимум много.

Они всё приближались, при этом оставаясь не-видимыми. Но острое ухо уже различало нехороший шорох, раздававшийся со всех сторон.

- Что там? – раздался шёпот Дуба.

- На нас охотятся... Мой учитель... Хорошо, что можно спрятаться в челнок.

- Отлично, лучше и быть не может…

В это время с той стороны, где раньше были замечены чьи-то глаза, началось бурное шевеление. Шесть или семь тварей принялись громко шуметь травой, оставаясь при этом на месте. Маор напрягся, держа добытый в сокровищнице меч наготове. Он не видел, что там происходило – всё было скрыто густой растительностью, и это сильно нервировало. Он пытался хоть что-нибудь разглядеть и понять.

И в этот момент его душа упала куда-то в живот.

Он резко повернулся для того, чтобы увидеть, как огромная волосатая тварь с плоским лицом, успевшая неслышно забраться на крышу челнока, прыгает прямо на него, замахнувшись длинной палкой с кремниевым наконечником, обтёсанным до бритвенной остроты, а на втором плане тихо забираются ещё четверо… Шебуршение в траве было лишь отвлекающим манёвром…

Маор уклонился от острия – оно прошло в миллиметре от плеча, ерша перья, его рука с мечом машинально метнулась вперёд, и чудище, не ожидавшее такого поворота событий, по инерции насадилось животом на клинок до самой гарды. В следующее мгновение раздался его вопль боли и удивления, перешедший в предсмертный хрип, а задвижка люка с лязгом захлопнулась, отрезая Маора и Дуба от внезапно появившихся врагов.

Дикари, поняв, что со скрытностью покончено, заревели и бросились наперегонки к челноку. Увидев, что их товарищ мёртв, они перестали кричать, загалдели и остановились, опасаясь приближаться к трупу. Однако вскоре любопытство и наглость победили, и они облепили челнок со всех сторон, пытаясь во чтобы то ни стало пробраться внутрь. Но все стыки на корпусе оказались так плотно подогнаны, что не имелось ни малейшей возможности их подцепить чем-нибудь и расширить. А все крупные отверстия в нём были закрыты какой-то странной прозрачной преградой. Она блестела, как вода, но её не могли пробить ни копья, ни тесаки, ни головы аборигенов – двое смельчаков, попытавшихся её протаранить с разбегу своими толстыми тяжёлыми черепами, после удара об неё повалились на землю и некоторое время лежали неподвижно. Через некоторое время они встали, но их шатало из стороны в сторону, как пьяных, они мычали от боли и хватались то за макушку, то за лоб, то за шею. Между тем на таинственной прозрачной стенке не осталось ни одной царапины. Жертвы охоты же всё это время спокойно сидели, наблюдая за происходящим изнутри и поддразнивая охотников, что доводило дикарей до исступления.

Затем дело приняло совершенно неожиданный поворот. Охотники, увлечённые загадкой странного сооружения, ничего вокруг не видели и не слышали из-за собственного гвалта. Потому не все заметили, как на них налетели четыре или пять крылатых существ со страшными блестящими мечами в руках, наподобие того, от которого умер самый шустрый охотник.

Кто-то успел упасть на землю, один воин попытался сбить кого-то броском копья, но не попал. Трурнийцы, пролетая в считанных сантиметрах над головами врагов, выставили мечи лезвиями вниз. Свист крыльев и клинков, хруст разрезаемых кожаных доспехов и плоти, крики, хрип, бульканье крови в чьём-то горле – всё слилось в один жуткий протяжный звук.

Этого оказалось достаточно, чтобы ярость атаковавших моментально сменилась на панику. Те из дикарей, кого не коснулись лезвия, с криками ужаса бросились наутёк.

Аборигены, обычно агрессивные, сейчас находились в полном шоке. Ещё ни разу не было, чтобы какие-то местные звери давали столь смертоносный отпор. Ходили легенды, что когда-то, давным-давно, в этом мире жили огромные насекомые, которые могли воевать с ними на равных, но их уже много поколений никто в этом месте не видел. А эти, новые, были совсем не такие – крылатые, в странной одежде, с ярким оперением и убийственно ловкие. Уж не благодаря им ли вчера таинственным образом пропали трое разведчиков?