Животные (изумрудная сказка) 26-27
Начало сказки: 1-3, 4-6, 7-9, 10-12, 13-15, 16-18, 19-20, 21-22, 23-25
26
- Утром нас казнят, - сказал Лось. - И всё-таки как приятно прожить оставшиеся несколько часов на свежем воздухе. Как вы думаете, какую смерть приготовил для нас мэр?
- Потерпи, скоро сам узнаешь, - проворчала Медведица, пробуя на прочность стальные прутья решётки.
- Медведица, ты довольна своей прожитой жизнью? - продолжал Лось.
- Жизнь как жизнь. Такая же, как и у других.
- Нет, ты ответь: довольна или нет?
- Ну чего ты прицепился? Поговорить не с кем?
- Эх, Медведица, Медведица. И кто тебя только воспитывал?
- Улица.
- Вот и я говорю, доброго слова от тебя не дождёшься.
- А ты и не жди - легче будет.
- Да ведь умрём мы все скоро. Не станет ни тебя, ни меня, ни их. И целый мир перестанет существовать. Кто знает, что ждет нас там. Может быть, вот теперь у тебя последняя возможность сказать что-то важное и необходимое. А ты ругаешься. - Лось замолчал. Медведица, наконец, оставила в покое клетку и тоже замолчала.
- Вы видели вывеску над входом? - глухо спросил Волк.
- Да, - отозвался Лось. - Там было написано что-то непонятное.
- Там было написано «Зоопарк».
- Странное слово. Что оно означает?
- Это означает, что утром начнётся наша казнь, но никто не знает, когда она закончится.
- Я не понимаю тебя, - сказала настороженно Медведица.
- Ты знаешь о нашей смерти что-то такое, чего не знаем мы? - заинтересовался Лось.
- Нет, я знаю о смерти не больше вашего, но я могу объяснить вам, что значит слово «зоопарк».
27
Никто не станет спорить, что воскресное утро весьма отличается от начал других дней недели. Отличается хотя бы тем, что не надо подниматься вместе, а то и раньше солнца, и наконец-то появляется долгожданная возможность хорошенько выспаться. Но, даже выспавшись, люди всё равно не торопятся покидать свои тёплые мягкие постели, а предпочитают полежать ещё, просто так, получая от ничегонеделания непередаваемое блаженство. Затем можно не торопясь приготовить воскресный завтрак, который будет отличаться от обычного не только количеством блюд, но и их отменным качеством. Медленно поглощая успокаивающую приятно посасывающий желудок здоровую и полезную пищу, добропорядочный горожанин так же степенно и со вкусом внимательно всасывает своим уставшим за неделю мозгом пищу духовную, источником которой, как правило, являются или свежая газета или мило болтающее радио или стоящий напротив телевизор. И эти два параллельных процесса настолько гармонично переплетаются внутри расслабляющегося организма, что уже не разобрать, куда отправляется очередной тщательно пережёванный кусок бутерброда - в желудок или в мозг. Да это и не важно, поскольку наш отдельно взятый гражданин, как, впрочем, и все остальные, давно уже привык к этому на первый взгляд довольно странному симбиозу. И если вдруг, не дай бог, остановится один из этих двух жизненно важных процессов, то неминуемо замрёт и другой.
Но вот всё благополучно проглочено и часам к одиннадцати, а то и к двенадцати самодовольный носитель индивидуальной души, о существовании которой он даже и не подозревает, выбирается из дома в поисках общения с себе подобными особями. Описание его дальнейших действий практически ни чем не отличается от уже изложенного выше. И так из года в год, из века в век. Люди называют это жизнью, растения же приходят в ужас от такого безнадежного невежества. Поэтому ни у кого не вызовет сомнения предположение о том, насколько сильно было удивлено в это воскресное утро небо, наблюдающее за тем, как в ещё не просохшем от мутной росы городе происходит беспокойное центростремительное движение людских масс. Горожане, энергично трущие заспанные глаза кулаками и жующие на ходу какие-то неопределяемые продукты, устремлялись на уже наполненную зеваками площадь. Перед входом в зоопарк был сооружён помост с высокой трибуной и связкой микрофонов. По бокам высились коробки мощных динамиков. Открытие долгожданного зрелища должна была предварить речь мэра города. Толпа гудела и колыхалась толстым слоем ряски беспокойных голов. То и дело кто-нибудь срывался со с таким трудом отвоёванного места и устремлялся к ларькам и палаткам, чтобы купить бутылочку пива и пакетик с сухариками. Другие, глядя на это, тоже лезли в карман за деньгами и совершали те же самые покупки, даже не задумываясь над необходимостью своих действиями. Короче, городская толпа жила своей обычной жизнью и эту неуправляемую цепную реакцию невозможно было остановить. Да никто и не пытался. Но вдруг шум усилился, послышались какие-то крики, кто-то начал хлопать и вот уже воздух над площадью стали сотрясать оглушительные овации. На трибуну медленно поднялся сияющий ярче дневного светила мэр и, немного полюбовавшись на беснующихся подданных, поднял руку.