Пришельцы с небес. Глава 21.

Когда исследователи вернулись из подземелья, солнце уже клонилось к закату. Те, кто остались наверху, не очень сильно удивились истории. Асинта вообще была чем-то сильно расстроена, но ничего не захотела говорить и удалилась.

Поев, попаданцы обсудили то, что за этот день произошло. Разговор зашёл о судьбе дворца. После недолгой дискуссии сошлись на том, что, по всей видимости, причиной гибели города стало извержение вулкана. Который, судя по сейсмической активности, явно спать не собирался и, наверное, готовил ещё какую-то пакость. Ещё одним подтверждением был тот факт, что как раз со стороны огненных гор руины были наиболее сильно порушенны.

Правда, всё равно было непонятно, как вулкан, находящийся на расстоянии 20 км, мг уничтожить такой дворец – ведь приземистые развалины, по-служившие домом для трурнийцев, когда-то имели совершенно иной вид. Дуб, оценив прочность камня и сопоставив полученные данные с толщиной колонн и опорных стен, пришёл к выводу, что тут мог когда-то стоять дворец-башня высотой до 200 метров.

С сегодняшнего дня было принято решение выставлять часовых на самых высоких руинах. Это было гарантией того, что враг будет обнаружен на подходе.

Сделав всё необходимое и поужинав, трурнийцы легли спать. Сегодняшний день их весьма прилично вымотал. Редко когда за 9 часов происходит столько всего сразу...

В это время вожак племени, воины которого потерпели поражение около челнока, злобно рычал и размахивал железным мечом, отмеряя шаги по своей богато украшенной скособоченной хижине. Шкура харпатра, облегавшая его мощное волосатое туловище, сердито колыхалась в такт его шагам, а пыльный облысевший хвост её волочился по замызганному земляному полу. Вождь был очень зол и недоволен.

Как только буйство ночной грозы стихло, от-ряд его воинов отправился по направлению к Проклятому холму на охоту. Обычно они старались не приближаться к этому месту. Но вчера один из отрядов лазутчиков доложил о том, что там поблизости пасётся большое стадо тургабов и, очевидно, не собирается в ближайшее время эту территорию покидать. А шаман предсказал, что будет сильная буря. Как известно, дождь и холодный ночной ветер усыпляют этих обычно опасных зверей, и их можно спокойно забить столько, сколько душа пожелает. Мясо тургаба жёсткое и невкусное, а вот печень, сердце и мозг при определённой тепловой обработке (поджаривание над огнём) становились чрезвычайно изысканными на вкус.

Он уже предвкушал, как он будет набивать пузо мозгом тургаба. Слюни длинными вожжами ниспадали с его клыков от нетерпения и воспоминаний об мягкости и изысканном солоновато-сладковатом вкусе во рту, когда отряд вернулся назад. Без добычи и уменьшенный на треть.

Вождь был в ярости. Как они посмели испугаться каких-то летающих зверей! Ведь они – ХОЗЯЕВА! Они, длыки, на этой земле должны решать, кому жить, а кому умереть!

Он лично казнил командира отряда, вспоров ему живот и порезав внутренности своим фамильным кинжалом, который достался его прадеду от Верховного Вожака из Большого племени. Затем он долго и упорно пинал его труп ногами, сопровождая молотьбу многоэтажной руганью.

Но расправой, даже такой кровавой, горю не поможешь. Да ещё выяснилось, что верховное божество, похоже, опять на что-то разгневалось и сотрясло землю, устроив обвал на одной из горных троп и поломав несколько хижин в деревне. Потому он в конце концов прекратил это бесполезное занятие и отправился к шаману, взяв с собой несколько воинов.

Шаман жил отдельно от остального села, в каменной халупе на склоне священной горы. Это сооружение выделялось одной своей особенностью: оно было, по сути, построено из костей. Технология строительства была проста. Брались кости, не важно, чьи – съеденного недавно зверя, жертвы для Майлокха или очередной жертвы гнева вождя, которые, впрочем, так же съедались. Часть материала размалывалась в мельчайший порошок, который разводился в воде с добавлением перемолотой смеси специальных укрепляющих трав и потом использовался вместо цемента. Стены строились из необработанного камня, щели и зазоры в них затыкались целыми костями. Крыша строилась из древесных сучьев, пространство между которыми так же закрывалось крупными или мелкими костями и их обломками. Сверху она обмазывалась тем же костяным цементом, на который сразу же накладывались шкуры зверей, чтобы исключить протекание во время дождя.

Вождь нашёл шамана в этом мрачном жилище, когда тот готовил какое-то дурно пахнущее снадобье. Нельзя сказать, что он был рад внезапному гостю. Но всё-таки вождя нужно уважать, поэтому он скрыл недовольство и услужливо посадил его на шкуру напротив входа, где обычно спал, а сам уселся напротив и стал слушать.

Выслушав рассказ вождя и нескольких уцелевших воинов, он долго думал, что же всё это могло значить. Потом заговорил.

- Древнее пророчество гласить: однажды с неба спуститься пять большая железная птица, которые не махать крылья, и выйти из них небесные воины. И когда они ступить на наша земля, она сотрястись под их нога, и не будет мы уже покой, ибо они не будут щадить никто. Некоторое время назад я видеть, как на восток упасть пять железные птицы, а сегодня они выйти из железная птица, и сотрясти земля под их ногами.

Шаман замолчал, равнодушно глядя на вождя.

- Мы надо убить они? – спросил Гхурст, не вы-держав паузы.

- Это будет большой война. Умереть много жестокий и сильный воин. Победить тот, кто приложить больше усилия. А теперь ты уходить, потому что я сказать всё.

Возвратившись в стойбище, вождь приказал готовиться к охоте. Завтра они пойдут на Серое озеро. Конечно, на тургабов вряд ли получится по-охотиться, но мясная пища в любом случае очень им нужна, ведь обычного корма в этом году не хватает, а мяса воинов, убитых вчера, явно было не-достаточно. У водопоя же всегда можно найти много вкусной живности. С небесными пришельцами он решил пока не связываться - они ещё успеют отведать его гнева.

Отдав все распоряжения, он заперся в своей хижине. Нужно было время и много тишины, чтобы всё обдумать и осмыслить.

Тромонт проснулся посреди ночи от того, что хотелось по нужде. Он тихо, постаравшись никого не разбудить, взял лопатку и, сонно шатаясь, выбрался наружу. Сделав дело в паре десятков метров и закопав его, он уже собирался вернуться назад, как вдруг ощутил уже знакомое холодящее ощущение взгляда из ниоткуда.

Он огляделся, но ничего не заметил. Однако ощущение взгляда на затылке от этого никуда не исчезло. Тромонт ещё раз огляделся и пошёл обратно, но на полпути ему показалось, что сзади него точно кто-то находится. Он обернулся.

Сначала ему показалось, что ничего нет, но потом он смог разглядеть на фоне развалин странную тень с усиками на голове. Тромонт узнал того самого воина, с которым они встречались в подземелье. Он поприветствовал того, коснувшись рукой груди и показав ладонь. Знакомый незнакомец ответил тем же и поманил его рукой поближе к себе.

Тромонт медленно пошёл к нему. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, инстинкт самосохранения кричал, что всё неизведанное опасно. С другой стороны, он чувствовал, что призрак демонстрирует полное миролюбие и даже вежливость.

На всякий случай он не стал подходить вплотную, а остановился в полутора метрах, разглядывая его. Это был типичный насекомоид из тех, что были изображены на стенах подземного храма. Четыре членистые конечности с тремя сложно устроенными пальцами, неподвижные чёрные фасетчатые глаза, глядящие на мир из прорезей шлема, две пары медленно шевелящихся антенн, необычное расположение челюстных лопастей…

Долгое время призрак не двигался, очевидно, ожидая чего-то от него самого. Наконец, он сделал шаг вперёд и протянул палец.

Тромонт в ответ тоже протянул руку и осторожно коснулся его конечности. Естественно, это было весьма условное касание – насекомоид оказался бесплотен, он был почти как трёхмерная голограмма. Но всё-таки это была не голограмма, потому что Тромонт при касании ощутил лёгкое сопротивление и тепло, как будто он сунул палец в магнитное поле между «рогами» мощного магнита.

Ощущение абсолютного, вечного покоя при этом буквально хлынуло в него, а затем он с удивлением обнаружил, что может заглянуть в мысли бесплотного существа. Перед Тромонтом замелькали картины из его жизни: игра в деревянные кубики-конструктор, обучение письму, тяжёлая болезнь, бой на мечах с товарищами, поход на длык, жестокая битва, потом скучная однообразная пирушка в каком-то дворце, затем – сцены из бытовой жизни, жестокая осада дворца чужим племенем, замуровывание центрального входа в храм, последний бой за жизнь королевы, удар мечом в район шеи, боль, удушье, ощущение полёта в туннеле со светом в конце…

- Вы – новый шанс… Вас хотят уничтожить… - раздался наконец тихий голос насекомоида, похожий на хруст сминаемого пластикового пакета. – Не бойтесь своей силы, она не от молоха…

- Тромонт! Ты что там стоишь? – ударил по го-лове, подобно молоту, голос Лайты.

Связь с призраком резко прервалась. Тромонт встрепенулся, почувствовав, что просыпается. Он осмотрелся и никого не увидел, кроме своей возлюбленной, которая стояла на одной из развалин и внимательно на него смотрела. Инсектоид исчез. Появилось стойкое ощущение, что всё, происходившее до этого момента, было продолжением сна.

- Ты чего не спишь? - спросила она.

– Не спится. А ты чего не отдыхаешь? Тебе нужно восстановиться после вчерашнего!

- Я за день выспалась, в полночь проснулась, чувствовала себя великолепно и решила заменить Таурана на посту - всё равно заснуть уже не получалось.

- И долго ты за мной наблюдаешь?

- Да секунд 15 уже… Ты как-то странно себя вёл. Не?

Тромонт задумчиво почесал гриву. Похоже, ему всё это действительно пригрезилось. Что-то с ними тут странное происходит.

- Ты больше никого не видела?

- Нет… Но было ощущение, что рядом кто-то есть, кроме тебя… Сейчас уже нету.

- А я видел…

- Тром! Что там случилось? – раздался голос Дуба, а затем из проёма показался и он сам. – Что, кто-то лунатизмом страдает?

- Нет. Марш спать! Завтра всё расскажу.

- Сегодня уже завтра, вон, на востоке светлеть начинает.

Действительно, восточная часть неба слегка посветлела, и через просвет в развалинах стало видно, что над горизонтом проявилась светлая полоска, пока ещё очень тусклая, но в ней уже виднелись далёкие проблески утреннего багрянца. Наступало утро нового дня... Что же он им принесёт?