«Премьера Голоса»: Повесть Юрия Москаленко «Король найден мёртвым» (часть 24-я)

Иллюстрация @konti

Автор: Юрий Москаленко, @biorad

Продолжение. Часть 1-я, часть 2-я, часть 3-я, часть 4-я, часть 5-я, часть 6-я, часть 7-я, часть 8-я, часть 9-я, часть 10-я, часть 11-я, часть 12-я, часть 13-я, часть 14-я, часть 15-я, часть 16-я, часть 17-я, часть 18-я, часть 19-я, часть 20-я, часть 21-я, часть 22-я, часть 23-я

Дизайн @konti

Часть 24-я

— Пусть это вас абсолютно не беспокоит. Мистер Файн и сам чисто внешне не очень-то похож на сына Моисеева. Но вы же сами понимаете, что гораздо важнее не внешний вид человека, а его дух…

Антонио пристально взглянул на рыжеусого.

— А если все наши старания напрасны? Вдруг случится так, что я ему-таки покажусь подозрительным. Чем это может мне грозить?

— Убивать он вас, конечно, не станет, — издевательски усмехнулся агент. — Максимум, что сделает — это вызовет полицию. Вас, возможно, препроводят в полицейский участок, где у вас есть право на один звонок. Позвоните мне по этому телефону, и всё будет решено...

С этими словами он протянул гостю визитку.

— Да, и ещё об одном я забыл вам сказать. Постарайтесь называть шахматиста не Ройбеном на американский манер, а Рубеном, это позволит ему почувствовать в вас европейца. Легенду о том, как открытка попала к вам, придумайте сами. Вам же по ней потом работать. Я приготовил для вас и небольшое досье на мистера Файна, чтобы вам было легче просчитать его реакцию на любые ваши слава. Он очень непрост, наш Руби. Доклад лежит за моей спиной на скамейке. Я встану, а вы потом его возьмёте. И не забудьте про номер 402. Как и про то, что ровно в полдень в ваш номер постучит мистер Саймос. Приятного чтения…

США. Нью-Йорк. Остров Манхэттен. Отель «Уолдорф-Астория». 16 сентября 1946 года. 18.50.

Сеньору Антонио номер в отеле очень понравился. Здесь буквально во всём, начиная с крахмальных простыней и заканчивая набором разных гелей и мазей, чувствовалась фешенебельность.

Первым делом экс-полицейский внимательно обошёл все помещения, визуально проверил отсутствие камер наблюдения, попытался отыскать «жучки», но тут же распрощался с этой затеей. Если этот номер является специализированным и в нём селят важных и полезных Интерполу людей, наверняка номер нашпигован аппаратурой. И чересчур явное рвение со стороны гостя явно привлечёт внимание хозяев. Лишний раз будоражить их Антонио не хотелось. Показал себя бдительным — и ладно.

Приступить к изучению документов он решил после ужина. Сначала собрался заказать еду в номер, но потом решил, что это будет стоить дополнительных средств, а он явно не знал, входит ли питание в оплату проживания.

Поэтому португалец решил поужинать не в самом отеле, а в небольшом ресторанчике, с витрин которого жителей и гостей Нью-Йорка призывали зайти и отведать домашнюю пищу.

Мясо-гриль, запечённые овощи Антонио понравились. И цены были достаточно демократичными, из-за чего у сеньора улучшилось настроение.

…Он вернулся в номер и начал чтение не с труда по психоанализу, а с короткого досье на шахматиста. И чем дольше он углублялся в чтение, тем яснее ему становилось — выведать что-то у мистера Файна будет крайне сложно. Особенно если португалец станет изображать из себя большого специалиста по психоанализу.

Первое, что бросилось в глаза полицейскому — место рождения шахматиста. Восточный Бронкс. Здесь чаще всего селились выходцы из различных стран, а любые уважающие себя ньюйоркцы обходили этот район десятой дорогой. В этих небогатых кварталах сконцентрировались все пороки, которыми страдают иммигранты: бандитизм, торговля наркотиками, очень быстрая и жестокая расправа над слабыми и обездоленными.

Файн впервые заинтересовался шахматами в семилетнем возрасте, причём его дядя просто показал фигуры и даже не рассказал, какая из них как ходит. Шахматные премудрости Рубен постигал самостоятельно, причём вначале открыл для себя Америку в том, что оказывается ходы можно записывать.

А дальше всё своё свободное от учёбы в колледже время он проводил в шахматных клубах. У Фрэнка Маршалла, которого считал своим учителем, и в «Манхэттене», где ему однажды довелось сразиться за шахматной доской с самим Капабланкой. Чемпион мира выиграл, даже не обращая внимания на того, кто ему противостоял.

Будущему шахматному гению рано пришлось зарабатывать на жизнь. А чем он мог ещё подработать, как не шахматами? У Фрэнка было интереснее, он основную ставку делал на остроту мышления, поэтому на каждый ход давалось не более 10 секунд.

В шахматах, как и в баскетболе, за этот короткий срок можно вытащить даже безнадежно проигранную партию. И как тут снова не вспомнить Капу? Однажды в партии с Файном у экс-чемпиона мира на 8 ходов оставалось 10 секунд. И он не просто отстрелялся именно за это время, он успел выбить соперника из колеи и вырвать, казалось бы, проигранную партию.

Возможно, у Рубена был шанс, если бы он сделал свои ходы за те же 10 секунд. Но его временем на раздумье блестяще воспользовался Капабланка.

В «Манхэттене» тоже любили быстрые шахматы, но там была своя система. Новичок часто получал фору, в самом начале коня + ход, потом ставка снижалась до двух пешек, пешки и т. д.

Файн быстро вошёл во вкус блица, и вскоре ему ни в «Маршалле», ни в «Манхэттене» не стало равных. И когда американцы решили послать своих шахматистов на турнир в аргентинскую Пасадену в 1932 году, именно Рубен в последней партии турнира, который сложился для него неудачным, едва ли в цейтноте не доставил много неприятностей самому Александру Алехину, когда, играя чёрными, начал, как обычно с защиты Алехина. Чемпион мира поймал 17-летнего парня в матовую ловушку, увидел, что у того на раздумье практически не осталось времени. А потом с изумлением наблюдал, как Рубен выстреливает ходы, как из пушки. Причём ему настолько виртуозно удалось отбивать атаки, что чемпион, которого в этой партии устраивала и ничья (он стал победителем досрочно) с улыбкой предложил ничью…

Узнавая множество мелких деталей, Антонио вдруг понял, с каким человеком ему придётся иметь дело. Уступал Файну в искусстве психоанализа, он за время работы в полиции неплохо изучил человеческую натуру и, кажется, нащупал тактику предстоящего разговора.

Оставалось завершить три дела: изучить неинтересный фолиант, встретиться с крупнейшим специалистом мистером Саймосом, а также завернуть в яркую фольгу свою легенду. Конечно, она в корне отличалось от той, которую предложил рыжеусый, но Антонио был уверен — победителей не судят. В конце концов это его дело, как расположить к себе мистера Файна…

США. Нью-Йорк. Остров Манхэттен. Отель «Уолдорф-Астория». 17 сентября 1946 года. 11.50.

Экс-полицейский проснулся с больной головой. Мало того, что все рассуждения на психологическую тему ведущих американских специалистов ровным счётом ему ни о чём не говорили, они показались Антонио чересчур оторванными от жизни. Все эти словесные прибамбасы, цветистые рассуждения и выводы сводились к одной цели — заставить пациента впустить тебя в своё личное пространство и, забыв о боли, которую приносят эти ковыряния душевных ран, бодро вещать всему миру: «Я — лучший! У меня всё хорошо! Трудности носят временный характер».

Если следовать этим указаниям, то болезнь нельзя победить — её можно только загнать вовнутрь, рассчитывая на то, что всё рассосётся само собой. Главное — чувствовать в себе уверенность, не обращать никакого внимания на трудности других. В конце концов — это абсолютно тебя не касается. Каждый умирает в одиночку.

И даже в семье ты не можешь чувствовать себя в полной безопасности. Потому что и здесь, в этой крепости, каждый вправе поступать так, как считает нужным. Для Антонио, который даже спустя сорок лет после женитьбы любил свою жену и детей, такой стиль поведения казался, по меньшей мере, странным.

Как он ни ожидал стука в дверь, всё равно он прозвучал неожиданно.

На пороге стоял рыжеусый, а из-за его плеча выглядывал пожилой человек.

— Мистер Саймос — сеньор Антонио, — представил их друг другу агент Интерпола и тут же откланялся.

— Как мы построим свою беседу? — вежливо поинтересовался гость. — Вы будете мне задавать вопросы, а я буду на них отвечать? Или, может быть, я сначала прочитаю вам небольшую лекцию о том, когда и где зародились основы психоанализа?

Португалец улыбнулся гостю.

— Давайте мы с вами для начала выпьем чаю, а потом уже будем вести светские беседы. Мне хочется знать, каким временем вы располагаете?

— Если говорить откровенно, мне заплатили за два часа нашей беседы. Очевидно, именно в такой временной отрезок мы с вами и постараемся уложиться. Но если я заинтересую вас ещё больше — охотно позволю вам заплатить за лишнее время.

— Охотно принимаю ваши условия, — Антонио постарался сохранить любезность. — Но это не отменяет чаепитие. Тем более — это не помешает вам отвечать на вопросы. Итак, первый вопрос. Однажды я увидел у одной молодой особы портрет незнакомого мне человека, как потом оказалось, это — русский поэт Сергей Есенин. По нему сходили с ума барышни начала ХХ века. Он был очень красивым и, как мне показалось, самовлюблённым человеком. У него никогда не было недостатка в пассиях, но однажды его угораздило влюбиться в женщину, которая была на 18 лет старше…

Продолжение читайте в среду 21 февраля

Редактор: @amidabudda

—

Вопрос от Pokupo: кто знает кенийский?

Недавно интегрировали с платформой китайский интернет-магазин. Теперь наш программист Ксения знает несколько китайских диалектов. Приглашаем к сотрудничеству владельцев интернет-магазинов из Кении, Танзании или Уганды — Ксении очень хочется подучить суахили :-)

И всех, кому нужен бесплатный русскоязычный интернет-магазин, тоже просим.
Телеграм-сообщество — там есть ответы.