Семейный праздник (35)
35.
Но никакая скорость не могла остудить того, что жгло её душу в течение последнего часа, да и всю сознательную жизнь, если вникнуть. Но никто и никогда не вникал в её переживания, и она сама не шибко стремилась изливать их кому бы то ни было…
Кому? Ни друзей, ни подруг, ни близких по духу, – никого в целом свете! Только толпы этих сволочных кобелей-«кавалеров», от которых уже тянет блевать на каждом углу, – настолько они все одинаковые, ничтожные и сластолюбивые!..
Ей 21 год, – столько же, сколько матери было сразу после войны. Но пережила её доченька не меньшую войну, испытала не меньше унижений и мук, чем и её несчастная мама когда-то! Только в мирное время и в собственной, «самой лучшей в мире» стране…
Судьба, что ли, такая над ними распустила свои чёрные крыла? Говорят: «Дружба не знает границ!» Чушь собачья! Это муки не знают границ! А если и приходит какая-то случайная, не обязательная радость, – к ней обязательно, ну просто обязательно прицепится какая-нибудь мерзость…
Попробуйте пить чай с сахаром и солью пополам… Понравится? А для её души и нервной системы такая мешанина стала почти ежедневной и привычной…
Но стоп! Кому и зачем нужны эти мысли? Опять изливать душу в пустоту, неизвестно кому и для чего? Хватит, хватит, хватит! Лучше влепиться в дерево, – и этим сразу излить всю душу до конца!
Хотя и это вряд ли кто поймёт. Скажут, «несчастный случай»… Несчастный, это верно… Только не случай, а протест, выкрик, выброс… – как вам угодно!
Боже, какое омерзение я везу в своём теле! Его лапал, «осязал» и обшаривал – брат, не кто-нибудь! – брат, да ещё в самое интимное, самое неподвластное мне мгновение! Да его зарезать за это мало, подонка такого! И зарежут ещё… когда-нибудь!
А я тоже хороша : разлеглась, как лягушка на сковороде, – а надо было вскочить и растоптать его в этих кустах, как последнюю падаль!..
Впрочем, зачем я обманываю сама себя? Я же прекрасно знаю, что весь этот мой гнев, – просто защитная реакция от истерики, которая никогда добром не кончалась, а уж сегодня тем более есть такая опасность… Да, уж лучше гнев и мат в последней степени, чем истерика...
Не дай, как говорится, Бог! Но нервы всё равно обрываются, один за одним, как перетянутые струны на гитаре…
И, как предтеча этой истерики, из машины к верхушкам придорожных деревьев взметнулся секундный животный крик Лены:
- Я не могу так больше жи-и-и-ить!
Всего лишь полчаса назад, в этой же самой машине, кричала другая женщина, её мать, – и эти два крика, словно разрезав металлическую общивку «Жигулей», умчались крохотными смерчами в бесконечное небо, чтобы где-то там, в небесах, встретившись и слившись воедино друг с другом (и с криками других женщин-мучениц), превратиться в сокрушительное глобальное цунами их невысказанной и неуслышанной боли!
«Ну, вот и первые ласточки, – тяжело дыша, бледными губами прошептала Лена. – Здравствуйте, залётные… Если так и дальше пойдёт, истерики не миновать…»
И, чтобы хоть как-то ослабить нервы, уйти от приступа, она стала… сочинять воображаемое письмо-исповедь, адресованное всем своим обидчикам сразу.
«Пусть читают, если ещё не разучились что-либо воспринимать по-человечески…» И Лена мысленно стала «выводить»:
«Мне 21 год. Я не замужем, и не знаю, буду ли замужем, так как стала строго на это смотреть. А почему строго? Чтобы было понятно, я хочу описать свою самостоятельную жизнь, которая началась у меня с 15 лет.
Итак, закончила я восемь классов и пошла учиться в профтехучилище и одновременно в ШРМ (школу рабочей молодёжи), – с тем расчётом, чтобы в дальнейшем я могла поступить в вуз. Жизнь идёт, и, конечно, не без «кавалеров».
Было у меня их много, и причём разных возрастов, от 17-ти до 32-х лет. И серьёзные, и несерьёзные, но я сама ни к кому серьёзно не относилась, а присматривалась. Мне хотелось настоящей любви, а не просто выйти замуж, да и рано тогда ещё было об этом думать. А мои сверстницы, напротив, – одна за другой стали выскакивать замуж…
У одной из подруг я была свидетельницей на свадьбе, в то время мне исполнилось 17 лет. На этой свадьбе я познакомилась со свидетелем молодых. Предварительно я знала некоторые данные о нём: что он военный, офицер, что он женатый, и у него есть маленький ребёнок, и что этому свидетелю 27 лет.
Больше ничего я не могла знать о нём… Шла свадьба, он сидел рядом и ухаживал за мной, я это ему позволяла. Позже он предложил прогуляться вместе с ним по посёлку. И в этом я ему тоже не отказала.
Мы шли и беседовали о разном. Вдруг он останавливается и говорит (здесь Лена представила, как она выведет жирными буквами эту фразу): «Лена, выходи за меня замуж!»
Я так и окаменела. Несколько секунд я стояла недвижимо и смотрела ему в глаза, а он в мои. Еле выдавила из себя (здесь опять было бы крупное выделение слов): «Да, но ведь ты же… женатый!»
Тут он взял меня за плечи и стал изливать своё горе. О том, что он несчастен с детства, как у него погиб отец (тоже военный), как мать его бросила, гуляя с другими мужчинами, и как его воспитывала бабушка… И что он женился неудачно…
Я слушала его, и у меня такая жалость к нему появилась. Так хотелось его обласкать и успокоить, но я себя сдерживала, потому что он был старше меня и самостоятельней.
Наконец, он закончил свой рассказ, и говорит: «Какая ты маленькая». (Хотя это он был высокий и крепкий мужчина). Взял меня за талию, легко приподнял и поставил повыше на тротуар, – так, что наши лица оказались очень близко друг против друга.
Он притянул меня к себе и хотел поцеловать, но я машинально отвернула лицо, и он поцеловал меня в щёку. Но навязывать свои поцелуи он не стал. Мы пошли дальше.
Был тёплый майский вечер. Вышли к пруду. Он снял китель, расстелил его на траве, предложил мне присесть и отдохнуть от свадебного шума. Я его послушалась, и беседа продолжилась…
Он обнял меня за плечи и попросил разрешения поцеловать, я молча согласилась… От его поцелуев у меня закружилась голова! Когда вернулось моё сознание, мы уже… лежали, и он горячо целовал меня… Я резко встала и пошла прочь. Догнав меня, он попросил прощения.
Когда мы вернулись на свадебное торжество, мать ждала меня и волновалась. Стала меня ругать, что я связалась с женатым. Я ничего ей не могла сказать в ответ. А в душе у меня происходило что-то непонятное.
Время подошло к ночлегу. Все разбрелись,кто куда, молодёжь расположилась на сеновале. Туда же… предложили и нам.
Когда все улеглись, и погасили свет, мой кавалер опять приблизился ко мне и стал целовать. Я резко оборвала его. Он больше не стал приставать ко мне с поцелуями. По другую сторону от него находилась девушка, можно сказать, лёгкого поведения. С той стороны стало доноситься шуршание и шёпот. У меня «закипела кровь».
Но, ни слова не говоря, я потихоньку сползла с сеновала и ночью ушла одна бродить по посёлку… Вышла за околицу, к пруду, после зашла даже на кладбище, чтобы отвлечься от мыслей, которые меня мучали…
Когда я вернулась к прежнему месту, уже рассветало. Мой партнёр не спал, а молча лежал. Я села рядом. Помолчав немного, он говорит:
«Глупенькая, ты ведь ещё не понимаешь жизни». Хотя я всё прекрасно понимала и тогда. Только у меня не было «этого» жизненного опыта. Но я ему не стала возражать…
Закончилась свадьба. Мы с ним стали изредка встречаться. Бывала я у него и в гостях. Иногда даже ночевала. Но он меня не обижал. Так он вошёл в моё доверие… Родители знали о наших встречах, но запретить нам встречаться они не могли.
Также он бывал и у меня в гостях. Мои родители прекрасно знали его. И они, и я знали, что жена уехала от него (так он говорил), но что официально они не разведены. Так как военных долго не разводят.
Однажды он мне сказал о крупном скандале в воинской части по поводу его развода. О том, что жена не даёт согласия, а он требовал, и дело дошло до трибунала, а пока ему «дали путёвку» на гауптвахту… И в это я поверила тоже…
(Продолжение следует)
часть 1 часть 2 часть 3 часть 4 часть 5 часть 6 часть 7 часть 8 часть 9 часть 10 часть 11 часть 12 часть 13 часть 14 часть 15 часть 16 часть 17 часть 18 часть 19 часть 20 часть 21 часть 22 часть 23 часть 24 часть 25 часть 26 часть 27 часть 28 часть 29 часть 30 часть 31 часть 32 часть 33 часть 34